Голодающее крестьянство

Только-что мы уселись за самовар, как в комнату вошел молодой человек, лет 25, в тужурке студента военно-медицинской академіи. Щегольской костюм, безукоризненное белье, выхоленныя лицо и руки, наконец самая манера держаться—все это говорило за принадлежность молодого человека к известному студенческому типу. Расшаркавшись с непринужденностью человека, привыкшаго к светскому обществу, он не без некотораго апломба отрекомендовался нам. Как оказалось, это был командированный в Ташолку Красным Крестом недик 5-Г0 курса г. X. или „дохтур", как его прозвали крестьяне.

Сейчас же, конечно, завязался общій разговор на тему о цынге.

— Давно ли открыта здесь больничка для цынготных?—спросил доктор Гран.

— Всего лишь три дня тому назад,—отвечал X., покручивая свои маленькіе черные усики.

— А сколько больных принято в больничку?

— Пока поступило 13 человек, всего же должно поступить 25.

— Скажите, пожалуйста, как велико у вас общее число всех цынготных больных? — спрашиваем мы студента-медика.

Г. X. сознается, что он не знает общаго числа больных в виду того, что он еще так недавно пріехал сюда.

Точно так же он не мог сказать ничего определеннаго по вопросу о том: растет ли цынга или же, наоборот, слабеет. Только один интересный факт удалось нам узнать от г. X,, а именно, что постоянно открываются новые больные, ранее совершенно неизвестные. Так, например, 17-го апреля обнаружена целая сотня больных цынгою в соседних селах: Куроедове, Вишенках и Репьевке...

Затем разговор как-то вдруг сошел на условія жизни лиц, работающих на голоде.

Покручивая свои маленькіе усики, с явным желаніем придать им вид „стрелки", X. очень досадовал на то, что ему приходится проводить праздники в такой отчаянной глуши, как эта Ташолка. Между тем он мог бы поехать в Самару, где у него много хороших знакомых среди представителей Краснаго Креста. Они звали его к себе, чтобы вместе разговеться. Там, разумеется, можно было бы весьма недурно и весело провести время К тому же он знаком и с домом губернатора... И так далее все в том же роде.

Во время этого разговора вдруг отворилась дверь

и

и оттуда выглянула какая-то женщина, которая позвала г. X. Тот вышел; из сеней доносился женскій голос, что-то взволнованно сообщавшій медику: Минут через пять X. снова вернулся в избу.

— Что такое случилось?—спросил К—ов.

— Приходила хожалка из больницы, говорит. Матвей Алексеев больно плох... должно кончается

— Что с ним? Чем он болен? — спросил д-р Гран.

— По-моему—цынга в тяжелой, запущенной фор-

—сказал X., — и больше ничего... Однако нужно

пойти посмотреть,

и он начал было прощаться, но мы выразили желаніе итти вместе с ним.

Больничка, помещавшаяся в большой крестьянской избе, состояла из двух отделеній: мужского и женскаго. Сначала мы попадаем в женское отделеніе.

Прежде всего невольно бросается в глаза больная женщина с мертвенным цветом лица. Рядом с ней лежит другая—с страшными отеками лица, рук и ног. Как оказывается, она больна уже целые шесть месяцев, следовательно, цынга поразила ее еще в октябре месяце. Опухшія ноги были темносиняго цвета и твердыя, как дерево. Но она больше всего жалуется на рот.

— Во рту не годится... хлеба не могу есть, — с трудом объясняет она нам.

В женском же отделенія помещаются маленькія дети, также больныя цынгой... Вид этих крошек, обезсиленных цынгой, которая сделала их вялыми и неподвижными, страшно щемит сердце...

Но мы спешим в мужское отделеніе, где, по словам К—ова, кроме Матвея Алексеева, лежат еще крестьяне Соболевы с необыкновенно тяжелыми формами цынги,

— Вот Матвей Алексеев!—говорит г. X-, останавливаясь около крестьянина средних лет, хорошаго роста, который неподвижно, как пласт, лежит на нарах.

Заглянув в лицо больного, мы в ужасе останавливаемся перед ним. Боже, что сделала с ним цынга! Восковое, как у мертвеца, лицо отекло и распухло до такой степени, что правый глаз совсем не был виден, так как он исчез в опухоли. Побелевшія губы невероятно распухли, особенно верхняя, которая стала толщиной с руку средняго человека. Цынга буквально стерла образ человеческій с лица этого несчастнаго. Рот быт раскрыт, но зубов не было видно, так как они совершенно исчезли в нависших, воспаленных деснах. Из десен безпрерывно сочилась кровь, стекая на бороду, которая вся была смочена кровью. Он лежал, не шевелясь, и был настолько слаб что хожалки решили, что он „кончается“, и побежали за доктором...

Тут же на нарах, неподалеку от Матвея Алексеева, лежали двое крестьян Соболевых, из которых у одного была контрактура ног, а у другого бросались в глаза совершенно высохшія, безпомощно висевшія руки. Твердыя, точно выточенныя из кости или дерева ноги перваго Соболе были сведены в колене почти под прямым углом так что он не имел никакой возможности ни разогнуть их, ни встать на ноги.

— Пластом принесли в больницу шесть человек,—пояснила нам хожалка и тут же добавила, что Соболевых и женщину с отеками поведывали и причащали, так как не надеялись, что они выживут.