Голодающее крестьянство

должалось до 7 час. вечера. При этом ими были собраны по особой программе, составленной врачом Яблонским, чрезвычайно подробныя и обстоятельныя сведенія, касающіяся санитарнаго и экономическаго положенія населенія.

По вечерам же им приходилось работать над группировкой собранных сведеній, приведеніем их в порядок, заниматься составленіем списков крестьян, нуждающихся в усиленном питаніи и леченіи, приготовленіем лекарств для больных и т. д. Вслед затем они должны были немедленно же приступить к устройству и открытію безплатных столовых и больничек для цынготных, нанять подходящія помещенія, пріискать хожалок, позаботиться о доставке свежей и доброкачественной провизіи и проч. Все это требовало от них еще несколько лишних часов труда в день; таким образом им приходилось проводить за работой по 15—16 часов в сутки и даже более...

Кучер осадил лошадей у крайней избы, глядевшей тремя окнами прямо в степь. Изба эта отличалась от других только тем, что она была новая, видимо недавно построенная и потому не успевшая еще почернеть и загрязниться.

Нас встретил на крыльце доктор Яблонскій, молодой человек, крепкій и бодрый, одетый в синюю кубовую рубаху и высокіе сапоги. Он пригласил нас в избу и познакомил с своей женой, молодой и цветущей блондинкой с открытым симпатичным лицом, в кофточке яркаго цвета.

Конечно, тотчас же начались разспросы и толки на темы о голодовке, неурожае и цынге.

— Плохія дела здесь у нас, — отвечал доктор

Яблонскій на наши вопросы. — Неурожай в Сентемирах (в 1898 г.) был полный: не родилось ни хлебов, ни трав. Притом же населеніе, за весьма редкими исключеніями, совершенно не имело запасов от предыдущих годов. Вследствіе этого к осени народ очутился в крайне критическом положеніи: во многих семьях хлеба могло хватить не более чем на месяц, а у значительнаго большинства и совсем его не было. Скот кормить было нечем. Все кинулись продавать его, конечно, за безценок. Сельскіе базары были переполнены скотом; коровы, лошади, овцы, свиньи продавались чуть не за гроши,—тем не менее, покупателей не было.

— Почему же богатые, зажиточные крестьяне, купцы, наконец, не покупали скот?

— Очень понятно почему, — отвечал г. Яблонскій: — корма были чудовищно дороги, а для убоя брать было нельзя, так как стояла теплая, дождливая осень. Очутившись в безвыходном положеніи, крестьяне начали сами резать скот, но и тут их ждала, конечно, беда: вследствіе теплой осени мясо все сгнило. С октября месяца начали выдавать земскую ссуду, но при этом, как известно, все лица рабочаго возраста лишены были права на полученіе ссуды. При этих условіях ссуда, особенно в семьях со многими работниками, оказалась более чем недостаточной и отнюдь не спасала населеніе от недоеданія и голодовки. Крестьяне начали продавать и закладывать все мало-мальски лишнее; более ценную одежду, самовары, перины, и т. п. Между тем нужда с каждым днем росла и становилась все острее. Нужно думать, что в де-

кабре месяце появились первые случаи заболеванія цынгой, но они оставались необнаруженными.

— А когда Красный Крест пришел на помощь?— спросил я.

— Только в январе месяце. Затем с февраля начали выдавать продовольственную ссуду и на работников, но время уже было упущено, здоровье населенія было подорвано, и потому цынга начала косить, начала широко распространяться по селам.

Признавая, что этіологія цынги далеко еще не выяснена в должной степени, доктор Яблонскій тем не менее утверждал, что главной причиной появленія и сильнаго развитія цынги следует считать, как он осторожно выражался, „недостаточное питаніе". Все же остальные факторы, которым обыкновенно приписывается более или менее важное значеніе, по его мненію, вряд ли играли большую роль в деле развитія цынги.

Внимательно следя за ходом болезни, за всеми ея проявленіями, г. Яблонскій подмечал такіе явленія и факты, которые совершенно не укладывались в общепринятыя рубрики и не поддавались объясненію с тех точек зренія, которыя считались более или менее установленными.

Так, например, заболеванія цынгою встречались,—хотя, разумеется, в гораздо меньшем числе,—и в более зажиточных семьях. Были случаи даже, когда цынгою заболевали и очень богатые люди. Впоследствіи в подробном отчете о своей деятельности ⁹) доктор Яблонскій указывал, что ему приходилось наблюдать больных цынгой „в семьях, имевших на несколько сот и даже тысяч пудов хлеба, много скота, в семьях, которыя ежедневно питались хорошей пищей, мясом в достаточном количестве",—словом, в таких семьях, на благосостояніи которых неурожай и голодовка не могли отразиться в сколько-нибудь заметной степени.