Голодные кости (СИ)

Отец учил ее — любые шрамы нужно носить с гордостью. Каждый шаг, каждая победа и поражение — все они имеют великую ценность, являются частью тебя.

Отравление не сломило дух Соры. Она выжила — а значит, оказалась сильнее врагов.

— Конечно, госпожа, — поспешила согласиться Аюми. — Но вы еще бледны. Я лишь выразила беспокойство.

— Все в порядке. Не стоит уподобляться Айко, — пошутила Сора.

Аюми ответила робкой улыбкой, потянувшись палочками к рыбе.

— Ты сама хорошо себя чувствуешь? Уход за мной нелегко тебе дается, — Сора с беспокойством взглянула на служанку, встревоженная ее молчанием.

Раньше, услышав сравнение с Айко, та непременно бы надулась. А сейчас восприняла как комплимент… Сора не сдержала улыбки. Неужели взрослеет?

Аюми, хоть и была старше, выглядела и вела себя как ребенок. В ней сохранилась детская беспечность и способность радоваться всему, что видно глазу — выросшая в большой, но бедной семье, Аюми ценила даже мелочи. За веселый нрав и самоотверженность Сора ее и любила.

— Со мной все отлично, госпожа. Как я могу жаловаться? — Аюми широко улыбнулась. — Я делю с вами еду на двоих. Это такая честь.

— Мы делали так раньше, — напомнила Сора. — И ты не была так счастлива.

— Многое изменилось, — отозвалась Аюми.

Сора вздохнула.

— В этом ты права. Иногда я думаю, как сложилась бы моя жизнь, не озаботься император личной жизнью Райдена. Может, я осталась бы жить возле столицы…

Она испытала тянущую тоску в груди, стоило вспомнить родной дом, шумные празднества и представления, что устраивали во дворце.

— Судьбе виднее, — сдержанно промолвила Аюми.

Сора с удивлением взглянула на нее.

— Я тебя не узнаю. Когда ты успела набраться мудрости?

Аюми покраснела.

— Не знаю, госпожа. Но вот что думаю: что толку думать о несбывшемся? Нужно думать о том, что есть.

— Твоя правда, — Сора хлопнула в ладоши. Простые слова подбодрили ее. — Раз уж время нельзя повернуть вспять, остается только обратить изменения себе на пользу. Завтра мы с тобой займемся мужским крылом и вернем слуг обратно в поместье.

— Разумно ли? Господин будет недоволен.

Глаза Соры сверкнули.

— Это и мой дом тоже. Я не хочу жить в запустении. Не спорь, Аюми. Сделаем так, как я решила.

Служанка покорно замолчала. В тишине они расправились с обедом быстрее — убрав посуду, Аюми ушла на кухню, а Сора вновь устроилась на энгаве, решив продолжить чтение.

Этот лист отличался от предыдущих — некоторые буквы сдвинулись, словно у пишущего дрожала рука. Местами остались кляксы. Нахмурившись, Сора вчиталась в строки:

«Пишу это, но сама до сих пор не могу поверить. Наверное, уединение так повлияло на меня, что я схожу с ума. Иначе как объяснить то, что я вижу?..»

Сора торопливо нашла следующий лист, жадно впилась глазами в текст:

«Женщина, что стояла в моем саду — откуда бы ей взяться? Тут из слуг только Кейко и старый Акио. Я окликнула ее, чувствуя беспокойство — часть меня знала, что мне следует бежать, но я, как и любой человек в собственном доме, не ожидала плохого. Когда она повернулась, мне сделалось дурно — ее лицо было похоже на маску, ужасную, искривленную маску, но что еще ужаснее — рога на ее лбу…

Я застыла на месте. Вид этой женщины настолько поразил меня, что я не смогла даже крикнуть. Ее кожа имела голубоватый оттенок, а глаза — о, это были нечеловеческие глаза! — красные, точно ликорисы. Когда она сделала шаг ко мне, я наконец вернула своему телу подвижность, бросилась прочь.

В покоях мне стало еще хуже. Я задвинула сёдзи, но ждала, что она вот-вот ворвется ко мне и убьет… Я начала звать слуг, но никто не пришел. Когда я услышала шум из сада, то испугалась настолько сильно, что потеряла сознание…»

Сора невидящим взглядом уставилась на лист, который держала в руке. Благодаря историям старой Айко ей удалось без труда узнать в описываемом монстре киджо — женщину-демона, которой становилась извращенная человеческая душа. Они были столь же уродливы внешне, сколь была уродлива их душа — и крайне злы.