Голодные кости (СИ)

Сора вспомнила. Стоило служанке упомянуть Айко, как в памяти всплыли темные вечера и длинные ночи, которые кормилица проводила у постели маленькой госпожи, стремясь успокоить ту. После гибели матери Сора замкнулась в себе — от веселого ребенка, с восторгом рассматривающего цветастые кимоно, осталась только тень.

Полюбив уединение, Сора много времени проводила в саду, разглядывая плавающих карпов в пруду. Их плавные движения завораживали ее, помогали отключаться от мира, в котором у Соры больше не было мамы — она давала им имена, подмечая особенности поведения и уникальную раскраску.

Но по вечерам боль и тоска накатывали с новой силой. Тогда Айко обычно рассказывала ей сказки — жуткие истории о злых духах, ёкаях и демонах. Слушая монотонное повествование, Сора засыпала, убаюканная вестями о том, что где-то добро непременно победило зло.

— Помню, — напряженно откликнулась Сора. — Но это же выдумки, сказки. Айко их рассказывала ее мать, а она, в свою очередь, делилась выдумками со мной. Никакого кама-кири не существует.

— Тогда что вы видели? — справедливо возразила Аюми.

Сора замолчала, кусая губы. Собственная уверенность в том, что она видела своими глазами, не давала ей возразить служанке.

И волосы... Кто-то отрезал пару ее прядей.

Кама-кири не из тех духов, что вредит людям. Он срезает локоны под корень — вот и все, чем опасна эта нечисть. Но причины его прихода... Сора поежилась, обхватила себя руками. Айко говорила, что кама-кири своими забавами часто пытается не допустить брачного союза, если тот несет погибель.

— Хотите, я лягу спать здесь, с вами в комнате? — дрожащим голосом спросила Аюми.

По лицу служанки было видно, что она сама напугана до ужаса. Сора кивнула.

— Да. Принеси себе футон и расстели рядом с моим. Так будет спокойнее.

Ее взгляд упал на нефритовый браслет, который она сняла перед купанием. Обычно Сора не надевала его на ночь, однако сейчас без тяжелого наручника на запястье она ощущала себя беззащитной и уязвимой. Шагнув к столику, она защелкнула браслет на руке и сразу почувствовала спокойствие.

— Я попросила одного из воинов господина Ивао присмотреть ночью за женской половиной дома, — зачастила вернувшаяся Аюми. — Он сказал, что мимо него и насекомое не пролетит. Просил не беспокоиться.

Воины дяди не внушали Соре особого доверия, но даже такая защита лучше, чем совсем никакой. Расстелив футон, Аюми помогла госпоже улечься и затушила свечи — одну за другой. Покои погрузились во тьму. Со стороны седзи, ведущих в сад, немедленно раздались шорохи и скрипы.

— Это всего лишь ветер и деревья, — тихонько сказала Аюми. — Нечего бояться.

И не понятно было, кого она пыталась успокоить больше — себя или Моримото. Не говоря ни слова, Сора вытянула руку, нащупала ладонь Аюми и крепко сжала, уверенно повторив:

— Это всего лишь ветер. С нами ничего не случится. Спокойной ночи, Аюми.

Служанка благодарно улыбнулась ей в темноте — хоть Сора и не могла этого видеть, но могла почувствовать, как загрубевшая ладонь служанки сжала ее пальцы в ответ. Так, не размыкая рук, они уснули.

Сон был беспокойным. Сора ворочалась с боку на бок — представлялись то мертвецы, тянущие к ней руки, то сад в родном доме, где деревья пытались схватить ее за ноги, угрожающе изгибая ветви. Проснулась она совершенно разбитой и усталой — словно и не спала вовсе.

Аюми выглядела не лучше. Под глазами служанки залегли тени, здоровое, пышущее румянцем лицо стало бледным. Она вяло перебирала наряды своей госпожи, чтобы подготовить праздничное кимоно, в котором Соре предстояло вступить в новую жизнь.

Умывшись холодной, как утренняя роса, водой, Сора устроилась перед столиком, на котором были расставлены разнообразные баночки и кисти для нанесения свадебного макияжа.

— А как же завтрак, госпожа? — растерянно спросила Аюми.

— Кусок в горло не лезет, — коротко ответила Сора.

— Так не пойдет, — обычно робкая Аюми уперла руки в бока. — Вы вчера не съели ни крошки, а сегодня вам предстоит долгий и трудный день. Необходимо позавтракать. Я схожу на кухню и вернусь.

— Не задерживайся, — вырвалось у Соры.

Ей ни минуты не хотелось оставаться одной в этом мрачном поместье. Оно напоминало тело дряхлого старика, который все еще был жив благодаря заботе родных, но уже практически не открывал глаз, считая часы до смерти.

Прикоснувшись к браслету на руке, Сора погладила гладкие камни. Прикосновение успокоило, напомнив о родном доме и долге, который ей необходимо выполнить. Отец сильно разозлится, если дочь опозорит клан, но гораздо страшнее лишиться расположения императора.

— Вот, госпожа, — Аюми вернулась с подносом. — Зеленый чай, рис, форель и яйца.

Еда оказалась вкусной. Попробовав рис, Сора осведомилась:

— Сколько человек работает на кухне?

— Четверо, госпожа. Руководит всем женщина из деревни, — Аюми занялась украшениями. — Представилась как Маи. Сказала, ее срочно доставили вчера вечером вместе с тремя девушками-помощницами, чтобы она занялась приготовлениями.

— Почему в поместье так мало слуг? — недоуменно пробормотала Сора.