Голос империи

«…и с вами Иммур-Кемаль Велес. Удивительным образом люди объединяются вокруг истории Виктора Коннора, бывшего прокурора департамента правоохраны и судейства. Такой сплоченности и единого порыва мы не наблюдали уже много лет. Кто бы мог подумать, что должностное преступление, тем более, убийство, может вызвать в людях столько сочувствия. Если вчера это были высказывания в кулуарах, то сейчас об этом говорит вся империя. На улицах творится настоящее безумие, весь город выступил в поддержку Коннора. Это первый суд над высшим лордом, и наш канал будет вести эксклюзивный репортаж из зала заседаний».

Камера деловито фиксировала то самое «безумие»: по всему городу ходили люди в одежде с руной «В». Знаки были нашитыми на рубашки, нарисованными на футболках краской из баллончика. Молодежь развлекалась тем, что за ночь умудрилась напечатать тысячи липких стикеров, которые теперь с разбегу клеили на спины прохожим и патрульным, на лобовые стекла машин и двери домов.

«И так — на всех домах, где поддерживают Виктора Коннора» — продолжал вещать телевизор. — «Вчера город впервые узнал о подвиге, совершенном столичным прокурором. Благодаря его самоотверженной операции был захвачен контейнер черного лотоса, который злоумышленникам удалось доставить в Джалан под видом мирного груза. Если это не теракт против наших граждан и наших детей…»

Гаральд подпер кулаком подбородок и переключил канал. Из чистого любопытства. Он уже знал, что его ждет. И теперь испытывал жгучее чувство вины. Вчера он был несдержан. Что не подобает ни лорду, ни мужчине вообще. А теперь он еще и наблюдал, чем на самом деле была занята его бывшая девушка.

Результаты ее работы звучали из каждого утюга. И он хорошо понимал, какой объем работы стоит за этим «городским безумием». Более того, каких усилий Джа стоило сохранять маскировку, продолжать трудиться в редакции, играть роль светской дивы на мероприятиях и не привлекать к себе лишнего внимания.

Очередная видеокамера вытаскивала прохожих из толпы и записывала их пламенные речи:

— Слава пресветлым богам, хоть кто-то догадался пристрелить эту тварь. Коди — убийца детей, в порту нашли полтонны наркотиков!

— Где был закон, когда эту отраву привезли в империю?

— Кто? — пискнула ведущая с микрофоном.

— Закон ваш, спрашиваю, где был? — надрывался прохожий. — А там, где не справляется закон, всегда найдется место оружию! Куда смотрела таможня, я вас спрашиваю?

— Возможно…

— Вы видели, сколько погибло людей? Почему вы не снимаете, что творится в больницах?

— То есть вы одобряете действия Виктора Коннора?

— Да, и говорю об этом открыто! Я, мы, все — Виктор Коннор!

«Когда я не отвечаю на звонки, это значит, что я работаю», — добила новым сообщением Джа.

Глава 4

Триединая империя, Джалан

Район Фирих, дворцовый парк

Джеремиан с утра пребывал в сложном настроении. Штатный менталист «совершенно секретно» разболтал, что политические позиции Тагира находятся «не в лучшем состоянии» из-за дела какого-то выскочки-прокурора. Газетчики совершенно внезапно превратили убийцу чуть ли не в народного героя. С одной стороны, это радовало — деду недолго осталось рассиживаться на троне. С другой — озадачивало: это что за шумиха?

Принц прогуливался по дворцовому парку и со злорадством ловил на себе недоуменные, даже осуждающие взгляды придворных. Для моциона он выбрал очень длинный элегантный сюртук пурпурного цвета. Вызывающе похожий на дамское платье.

— Я не понимаю, почему народ так сходит с ума по какому-то хрену из охранки. Как там его?

— Лорд Коннор, — подсказал шагающий рядом Эйдан.

— О, еще и лорд, — Джеремиан отломил от дерева веточку и сунул ее в рот. — Вся его заслуга в том, что он кого-то грохнул? Люди явно сошли с ума. На каждом шагу кричат, что он герой. Если бы у меня был дар, я бы вычислил каждого, кто поддерживает это сумасшествие. Увы, я даже о степени любви или ненависти к себе могу только догадываться.

— Может…

— Почему я вынужден постоянно верить мнению штатных менталистов или эмпатов? — Джеремиан прошил взглядом одну из придворных леди, пытавшихся сохранить лицо при виде излишне нарядного принца. — Кстати, надо будет дать задание — переписать поименно, кто там орет громче всех. Потом придумаем, что с ними сделать.

— Можно сослать в горы, — предложил Эйдан. — Там вечно людей не хватает.

— Ну нет, ну это будет слишком скучно, — отмахнулся Джеремиан. — Лучше возобновить прекрасный институт пыток. Кстати, вспомнил я этого типа, мы с ним виделись пару раз. Вечно мрачный, вечно пялился так, как будто собирался убить и съесть. Брр!

— Кто? — не понял Эйдан, читать мысли он не умел.

— Да этот, Коннор. Думаешь, я запоминаю имена всех мелких сошек в охранке?

— Он лорд.

— В совет высших не входил, а помнить всех — никакой памяти не хватит. Кстати, странный парадокс. Если я кого-нибудь внезапно, скажем, пристрелю. Или зарежу. Меня тоже назовут героем? Или это привилегия только для одаренных? Почему с ним все так носятся?