Голос крови

Гаврилов, потеряв друзей и оставшись у разбитого корыта, запил горькую. Но пил недолго — его вновь нашли. И кто? Народный артист Советского Союза Лев Борисович Скалон! Через подставных лиц он купил банк Крайникова, дал ему новое название «Лира» и пригласил на должность генерального директора Георгия Степановича Гаврилова.

Для того чтобы остаться живым, необходимо не многое: перебраться в другой, желательно забытый Богом городишко, жениться и, взяв фамилию жены, спокойно вкалывать до конца дней своих в какой-нибудь столярной или там слесарной мастерской. А если подумать, то всегда найдется еще с десяток подобных вариантов.

Да, остаться в живых таким образом можно, но вот победить нельзя. А значит, и жить придется «условно», ибо это не жизнь, а существование.

Гаврилова такой расклад не устроил — ему хотелось жить на всю катушку, поэтому, мгновенно забыв уроки прошлого, понадеясь на русское «авось», он принял предложение Скалона. И снова вляпался в грязь…

— Здравствуйте, Георгий Степанович! Красин вас беспокоит, Виктор Андреевич…

— Здравствуйте, Виктор Андреевич! Как здоровье?

— Пока не жалуюсь. А ваше?

— Если откровенно, не очень — давление, почки…

— Боржоми надо пить…

— Так и делаю. Чем обязан, Виктор Андреевич? Есть какие-нибудь соображения?

«Он сам вызывает меня на разговор. Видно, так подперло, что дальше некуда».

— Есть. Вы где сегодня обедаете?

— Обычно я обедаю дома — вкуснее и дешевле.

— Вполне разделяю ваше мнение, а потому приглашаю вас на домашний обед.

— Спасибо. Ваш адрес…

Красин продиктовал адрес и спросил:

— Во сколько мне вас ждать?

— В два.

Поведение Гаврилова подчинялось тому закону природы, который определяет особую, неповторимую манеру общения народного избранника со своими избирателями — эдакое легкое, дружеское, почти панибратское похлопывание по плечу. Впрочем, человек он был неглупый и понимал, что панибратство иногда рождает отрицательные эмоции, поэтому с легкостью менял свое поведение и облик, мгновенно превращаясь в простецкого парня с располагающим честным лицом и доверчивой улыбкой. На этот раз — и Красин сразу обратил на это внимание — у него было лицо человека, которого обокрали: очень растерянное.

— Выпьете? — спросил Красин, приглашая гостя к столу.

— Я за рулем. — Гаврилов сел в кресло. — И прошу извинить — обедал.

Красин понимающе усмехнулся.

— Вас слушают?

— По-моему, да.

— Тогда рассказывайте, что с вами приключилось…

— Ничего. Я чист как стеклышко.

— В таком случае какого черта вы ко мне приехали? — раздражаясь, спросил Красин.

— Чтобы задать один-единственный вопрос: зачем я вам потребовался? Что стряслось?

— Ваш хозяин попал в очень неприятную историю. — Красин закурил и, заметив, как напряглось лицо собеседника, сообразил, что его ложный выпад приняли за чистую монету, и уже более уверенно и твердо добавил: — Даже ваш прежний хозяин, Крайников, ему сейчас не позавидовал бы! А теперь думайте: молчать вам или говорить…

— Вы склоняете меня к сотрудничеству?

— Вы за этим сюда и приехали, — сказал Красин. — Кроме меня, вам никто не поможет.

«Сущая правда. Если бы он сегодня мне не позвонил, я поплелся бы на исповедь к священнику». Гаврилов сухо кашлянул и посмотрел в окно.

— Мой шеф Лев Борисович Скалон любит повторять: «У кого мозги есть, у того они есть». У меня этого вещества явно не хватает… До сих пор не пойму, о чем я думал, когда поступал к нему на службу? Затмение какое-то! — Он глубоко вздохнул, посмотрел на часы, и лицо его приобрело выражение делового человека, который наконец-то принял решение. — События, значит, развивались таким образом… Два года назад Скалон, выступая с концертами в Америке, встретил двух своих старых приятелей — Александра Воловика и Франца Макашевича. Они москвичи, эмигрировали в Штаты лет десять назад, работали таксистами, а потом ударились в бизнес. Дела шли ни шатко ни валко, но кой-какие деньги они все-таки сделали. На чем — объясню чуть позже… В общем, к приезду Скалона Воловик и Макашевич имели симпатичные пятикомнатные квартирки в Бруклине, по две машины и славу… удачливых ребят. Основания на то имелись: Воловик — президент фирмы «Америкэн шоп эт хоум», что означает: товары на дом. Макашевич — вице-президент. Офис фирмы на Уолл-стрит в доме номер один. Они снимают целый этаж и платят за него девять тысяч шестьсот долларов в месяц. На Скалона это произвело впечатление, и, когда Воловик предложил ему открыть совместную фирму, он ответил согласием. В этом заключалась его первая крупная ошибка…

— В чем суть этой ошибки? — спросил Красин, воспользовавшись паузой.

— Кураж.

— Не понял.

— Американцы каждый цент экономят, а наши ребята гуляют так, как будто завтра конец света, — просаживают бабки в кабаках, играют на бегах, в казино…

— Широкая русская натура, — улыбнулся Красин.

— Ты свою натуру с бабой в койке показывай, а в делах требуются трезвый расчет, осторожность, поэтому американцы предпочитают иметь дело с кем угодно, только не с «новыми русскими», и последние вынуждены искать себе партнеров на стороне.

— Теперь понял: рыбак рыбака видит издалека. Так?