Голос ненависти

Мгновение, другое – и в воздухе раздается цокот маленьких коготков. Протиснув свое гибкое тельце в дыру в стене, в темницу выбирается крыса. Отряхнувшись, она ведет носом – видно, как усы подрагивают в воздухе. Не заметив ничего опасного, крыса проходит вглубь. То ли Кайрис действительно так отточила свое умение затаиваться подобно хищнику, то ли просто настолько пропахла здешней вонью, что тварь ее не почуяла, – не важно. Почти не размахиваясь, Кайрис чуть двигает запястьем, прицельно бросая свой «снаряд». Угодив в тощий бок, кусочек хлеба отлетает в сторону и катится по полу. Взвизгнув, крыса серой тенью просачивается обратно в дыру и исчезает. Кайрис со вздохом откидывается на стену, чувствуя, как тянущаяся от камня сырость прорастает сквозь тело невидимыми ледяными сосульками. Опять сбежала.

Как бы ни было глупо, но не удается не чувствовать черной зависти к твари, способной в любой момент отсюда выйти. Да и вообще идти, куда угодно. Кайрис раздраженно потирает переносицу. Проклятый Вел, чтоб его Зилай на вертеле жарил! Если удастся выбраться, она уж ему припомнит! Кайрис невесело хмыкает: если отсюда куда и деваются, то только на виселицу. А она повелась, как наивная селянка. Деревенщина. Кайрис прищуривается, стискивая кулаки – злость опять начинает распаляться в ее груди. Но в этот раз вместе с ней приходят и мысли. Зачем это все Велу? Подставлять никому не известного щенка, за которого даже стража не заплатит награду, возвращать подвеску хозяину, которая и так ему принадлежала… Для чего? Догадки рассыпаются, как ничем не скрепленные соломинки на ветру.

Свет в окошке начинает сереть – время близится к утру. От волнения Кайрис тянется к поясу, на котором обычно висел меч, но, конечно же, его там не обнаруживает. Она опять вздыхает, в этот раз рвано. Одно хорошо – Швея надежно спрятана. Кайрис не рискнула брать ее на дело – и не зря. Так, может, и выйдет отбрехаться… Надежда все еще продолжает трепетать в груди, хоть и совсем слабо, как затухающая свеча. Ведь кража кражей, но стоит солнцу достичь середины неба – отвар прекратит действовать. А когда все узнают, что она… что она точно никакой не Голдан… Что будет?

Кайрис мотает головой. Нет, так недолго и головой повредиться. Пытаясь отстраниться, она возвращается к своему развлечению с крысами, но раз за разом мажет. Тем временем из окошка, будто рваные стяги, начинают падать красноватые тени. Совсем чуть-чуть осталось. Кайрис уговаривает себя, что никто не посмеет к ней притронуться, что она и сама – оружие, но от страха предательски сжимается живот. В порыве достигшего высшей точки напряжения Кайрис до хруста ломает черствый хлеб и, размахнувшись, швыряет сухарь в стену. В то же мгновение тяжелая дверь со скрежетом открывается. Сухарь дробится на части, и большая падает прямо под ноги открывшему. Стражник, скривившись, переступает через объедки, хрустя крошками.

– Вставай, – грубо бросает он и, заметив, как Кайрис открывает рот, предупреждающе щурит глаза. – Молча.

Она поднимается, разминая затекшие конечности и, не удержавшись, бросает на стражника злобный взгляд.

– Куда меня? – хмуро спрашивает Кайрис.

Неуловимым движением защелкнув на ее запястьях кандалы, стражник сплевывает на пол.

– На виселицу! – ржет он и, насладившись проскочившим на лице Кайрис испугом, бросает куда-то за дверь. – Ха-ха! Нет, ты видал?

Второй стражник угодливо гыгыкает – едва удается сдержаться и просто угрюмо потопать в коридор. Дверь захлопывается, и они идут дальше сквозь пятна света, падающие вниз от факелов. В воздухе к вони нечистых тел и сырости примешивается запах гари. Вертя головой по сторонам, Кайрис с удивлением понимает, что все остальные камеры отгорожены только решетками, а еще в каждой по кучке людей. Она же сидела одна в каменном колодце. Так почему же?

Пока Кайрис ведут мимо других узников, они успевают обменяться взаимными оскорблениями. Узкий коридор, вонь, слабое освещение и угрюмые рожи по ту сторону решеток – все буквально давит на плечи, заставляя сердце заходиться в нервном ритме. Стражники поворачивают за угол и вдруг останавливаются напротив ближайшей двери.

– Пошел! – гогоча, кричит один из них прямо в ухо.

И, схватив Кайрис за шкирку, как котенка, впихивает внутрь комнаты. Дверь заунывно скрипит за спиной. Кайрис влетает сразу на середину, с трудом тормозя и едва удерживаясь на ногах. Отбросив отросшие пряди с глаз, она поднимает голову. На мгновение кажется, что над кузницей склонилась – настолько жаркое красное марево застилает глаза. Все: стягивающие запястья кандалы, страх, боль, опасность быть повешенной – отходит на второй план. Остается лишь человек, развалившийся на стуле. Кайрис почти звериным рывком бросается вперед, пытаясь сбить сидящего плечом. Мир резко смазывается, и лицо впечатывает в твердую поверхность. Вспышка боли проносится сквозь все тело, заставляя задохнуться.

– Глупо, как и всегда, – говорит Вел, не спеша убирать свою руку с ее головы, которую прижал к столу. – Оставьте нас.