Голос ненависти

– Думай быстрее. Найти на твой меч покупателей будет несложно, – мельком на нее взглянув, небрежно бросает Вел.

– Мой… меч? – осипшим голосом переспрашивает Кайрис, аж привставая на стуле.

Швея ведь надежно спрятана? Не мог же он?.. Ведь не мог? Вел наблюдает за эмоциями, сменяющимися на ее лице, как кот за пытающейся сбежать мышкой. Знает, что сейчас ловко накроет беглянку лапой – и прощай.

– Знаешь, под кроватью свои вещи прячут только дети, – безжалостно добивает он. – А уж в такой задрипанной таверне, как «Змеиное яблоко»…

– Я согласен, – перебивает Кайрис, не давая договорить.

И откидывается на спинку стула, взмокшая, будто взбиралась на гору, а не сидела в сырой темнице. Объятия веревки – не лучший конец, и даже тут Кайрис могла отказаться. Но только не теперь, когда Вел угрожает продать Швею. Покупатель может меч просто переплавить. Не после всего, что им пришлось преодолеть! Тем более, никто не помешает Кайрис сбежать, как только случай подвернется.

Вел удовлетворенно кивает, потирая подбородок, но не спешит звать стражу или снимать кандалы. Кайрис с недоумением следит за тем, как он вынимает что-то из-за пазухи и кладет на стол. Неизвестный предмет оказывается деревянным овалом с дыркой посередине, над которой протянуты в безумном узоре красные нити. Кайрис морщит лоб.

– Не думаю, что ты мог подумать о том, чтобы меня предать, – говорит Вел таким тоном, что «не» можно спокойно выкидывать из фразы. – Так, на всякий случай. Ты слышал о паутинке?

Вел многозначительно оглаживает нити кончиками пальцев, и по спине Кайрис против воли бегут мурашки.

– Не знаю! – врет она, отворачиваясь.

Зрелище оказывается болезненно притягательным. Конечно же, Кайрис слышала о придумке урнийских колдунов, хоть и больше байки, чем что-то стоящее. О том, как люди сходили с ума и сами лезли в петлю от боли, причиняемой паутинкой. Для нее не существовало ни расстояний, ни защиты. Всего один волос, вплетенный в нить, и ты позавидуешь безбожнику. Но урнийский колдун – здесь? Невозможно. Вел понятливо прищуривается.

– Лжешь, все ты знаешь, – простецки говорит он, продолжая покручивать вещицу в пальцах. – Ты на крючке – не пытайся сорваться, только губу порвешь.

Вел спокойно поднимается, прячет паутинку и, без страха повернувшись к Кайрис спиной, направляется к двери. А она продолжает сидеть, чувствуя, как тело бьет озноб. Пока Вел открывает протяжно занывшую дверь, пока он исчезает в квадратике света, льющегося из коридора, пока вновь запирает Кайрис в ее каменном мешке – все это время она молчит. Теперь уже не важно, откроется ли клетка – Вел только что надел на Кайрис ошейник, как на последнюю шавку.

На следующее утро она уже стоит у городских ворот.

Ветер гоняет мимо пыль, которую поднимают лошади. Кайрис поправляет висящую на поясе Швею. Единственную причину, из-за которой она рискнула вернуться, а не бежать сразу. Меч приятно касается бедра. Уже так привычно, что иначе – как голой. На удивление, Кайрис нашла Швею на том же месте, где и оставила – будто Вел блефовал. Или хотел показать, насколько уверен в успехе. Кайрис морщится, бросая последний взгляд на ворота. Она все равно собиралась уйти, но не думала, что это произойдет так быстро. Что ж, Вел не оставил ей выбора.

Кайрис запрокидывает голову, прикрывая глаза рукой, и наблюдает, как взбирается на небо красноватый шар солнца. Они с Велом должны были встретиться в полдень. Может, еще можно… Кайрис мотает головой. Ну уж нет, Велу не удастся опять ее одурачить. Послушных овечек прирезают первыми. Запихав мысли о паутинке и Веле подальше, Кайрис проходит мимо ленивых стражников. Невольно напрягается, но те не удостаивают ее даже взглядом. Будто любое преступление действительно можно стереть дочиста золотой монетой и острым словом. Не очень приятно это осознавать.

Кайрис отходит подальше от тянущейся к городу вереницы людей и сворачивает прямо на Красный тракт. Кажется, его так зовут из-за красноватого оттенка земли дороги или из-за цвета тканей, который возят по тракту купцы. Мимо проносится телега, доверху забитая мешками, и окатывает Кайрис облаком пыли. Она закашливается, пропуская телегу мимо, и ускоряет шаг. Дорога легко ложится под подошву сапог, и Кайрис наслаждается путем, ловя прохладный ветер и солнечные лучи. Она и забыла, какой приятной может быть эта безграничная свобода – когда вокруг только лес, длинная лента тракта и поля. Будет ли она такой же свободной, когда наймется к кому-то? Не важно. Главное, что сейчас Кайрис напоминает себе птицу, вольную лететь, куда захочет. Она даже не строит особых планов – дойдет до ближайшего города и уже там будет решать.