Голос ненависти

Кайрис поворачивает голову и по взгляду Вела понимает: он знает каждую ее мысль, будто они написаны на лбу. От этого неприятно холодеет в груди.

– Срать, – в итоге отвечает Кайрис, отворачиваясь.

Со стороны леса доносится эхо волчьего воя. Небо начинает медленно сереть, а луна почти полностью скрывается за горизонтом – только маленький кусочек и виден. Да уж, похоже судьба сделала еще один круг, прямо как эта луна.

– Я могу убить тебя, – лениво бросает Кайрис.

Выходит не то чтобы неубедительно – скорее, слишком обыденно.

– Ты хочешь убить меня, – поправляет Вел, делая ударение на втором слове. – Голдан, ты же сам хотел убивать за тех, кто больше платит. Так какая разница? – Он поднимается, пружиня от земли. Одно и то же, как же. Кайрис только фыркает. – Завтра продолжим занятия. Не опаздывай.

А в этом что-то есть. Если Вел поможет ей хотя бы приблизиться к тому, чтобы стать как можно сильнее, а то и вообще превзойти учителя, то он сам об этом пожалеет. Кайрис молча наблюдает, как фигура Вела движется в сторону стены и исчезает – будто проходит насквозь. Похоже, скрылся в каком-то лазе. Кайрис отворачивается, смеясь – наконец-то находит выход напряжение. Однако все еще остается непонятным одна вещь: если у Вела была паутинка, зачем вообще надо было подставлять Кайрис и грозить продать Швею?

697 год, Щедрик, 4

В подвале темно, только видно серые тени – это снуют туда-сюда крысы. Единственный источник света – лучина, которую Кайрис прикрывает ладонью. Сквозь пальцы просачивается слабый свет, ложась на стены длинными полосами и заставляя серые пятна метаться по низкому потолку. Кайрис крадется к стоящим у дальней стены бочкам, морщась от запаха гнили, витающего в воздухе. Время от времени сверху слышатся шаги, и мелкая крошка осыпается ей на голову. Хочется отряхнуться, но это пустая трата времени – остается терпеть.

Переступив валяющуюся на полу горсть прорастающей картошки, Кайрис останавливается. Она подносит лучину к бочкам, выискивая нужную, из более темного дерева. К счастью, та оказывается уже открытой. Осторожно поддев крышку свободной рукой, Кайрис снимает ее и облокачивает о бок. В нос тут же ударяет кисловатый винный запах. Что ж, теперь дело за малым.

Нащупав в кармане небольшой мешочек, Кайрис вынимает его и, зажав тесемку зубами, открывает. Чуть помедлив, она переворачивает мешочек над бочкой. Из него вываливается немного слипшийся порошок, обдает мелкими брызгами и с плеском уходит на дно. Кайрис хочется слизать одну из капель над губой, но, опомнившись, она стирает все рукавом. Когда работаешь с ядом, перестраховаться не помещает.

Порошка уже не видно – растворился без следа. Такой безобидный с виду – и не подумаешь, что он может за день скосить здорового мужика. Кайрис задумчиво смотрит на рябь, постепенно утихающую на поверхности. Надо бы размешать…

Оглядевшись и не найдя ничего подходящего, Кайрис вздыхает и втыкает лучину в щель в стене. Закатав рукав, она погружает руку внутрь бочки. Хорошо, что яд действует только если его проглотить. Медленно помешав вино, Кайрис с бульканьем достает руку и вытирает о штанину. Ту приходится немного закатать, чтобы потом не привлекать внимание на улице. Как-то эту часть плана Кайрис не продумала, ну да ладно.

Она тщательно закрывает бочку, как следует прилаживая крышку. Лучина скоро начнет обжигать пальцы. Пора уходить. Кайрис вынимает ее и идет к выходу. У самой лестницы она ее лучину о стену и прячет в карман. Дальше продвигаться приходится на ощупь. Предусмотрительно распахнув дверь, Кайрис вновь спускается и подхватывает один из ящиков – и только потом выходит. В первые мгновения свет почти ослепляет, и она замирает, жмурясь.

– Эй, ты! – раздается окрик совсем рядом.

Она вздрагивает, чуть не роняя ящик от испуга.

Недалеко от двери стоит мужчина в опрятной, но простенькой одежде. Кайрис немного расслабляется – на хозяина не похож, а для слуги слишком хорошо одет. Она незаметно сглатывает и чуть выставляет ящик вперед, показательно тряся им.

– На кухню! – говорит Кайрис, стараясь звучать уверенно.

Мужчина морщится и недовольно отмахивается. На пол падает пара завядших скрученных листьев.

– Как отнесешь, уберись на втором этаже. Там молодая госпожа разбила вазу, – в приказном тоне говорит он.

В чужом взгляде нет ни капли подозрения. Конечно же, кто запоминает лица слуг? Кайрис почтительно кланяется и юркает за угол, в сторону кухни. Немного подождав, она оглядывается через плечо. Мужчина следом не идет. Глупец. Она сворачивает в сторону задней двери, все еще стараясь идти уверенно и не слишком быстро, и выскальзывает во двор.

Снаружи не оказывается никого, кроме парочки кур, не удостоивших Кайрис и взглядом. Бросив ящик, она чуть склоняется, чтоб не увидели из окон, и, чавкая влажной землей, движется к забору. Напряженная, как струна, Кайрис до последнего ждет крика, но ее никто так и не останавливает. Перемахнув через забор, она тут же исчезает в одной из улочек, оставляя купца наедине с его «подарком».