Голос ненависти

Вел ждет в «Белом Пауке» – дешевой таверне в бедном районе города. Кайрис пригибается, пройдя под вывеской с белой точкой на тонких палочках. Внутри пахнет кислой капустой. Приметив знакомый затылок, Кайрис подходит к столу. Вел хлебает суп с какими-то обрезками, время от времени прикладываясь к кружке пива, наполовину состоящей из пены. Кайрис невольно удивляется: как, имея столько денег, он умудряется есть и пить такое дерьмо? Отодвинув стул, Кайрис падает на него, хлопая ладонью по столу. Суп проливается за край, но Вел невозмутимо доносит ложку до губ, прихлебывая с особенно раздражающим звуком – точно специально.

– Как все прошло?

– Твоими молитвами, – огрызается Кайрис.

Вел морщится, будто упоминание веры вызывает у него зубную боль, и откладывает ложку.

– Принесла нелегкая, пока я ем, – бурчит он, достает мешочек и кидает на стол. – Бери и проваливай. Твоя рожа весь аппетит портит.

Кайрис подхватывает свою награду, но не спешит уходить. Так и тянет поддеть Вела еще сильнее, что она не удерживается:

– Что, какой-то жрец Тенриса плюнул тебе в суп? – ехидничает она.

– Знаешь, в Измовии за неуважение к мастеру отрезают язык, – произносит Вел как бы невзначай.

– Мы не в Измовии.

Несмотря на свои слова, Кайрис невольно пригибает голову: иногда продолжать нарываться самоубийственно даже для нее. Однако раздражение продолжает ворочаться в груди огненным ежом. Вел соскреб остатки супа со стенок тарелки и отодвинул ту в сторону.

– Ну, чего тебе еще? – машет он рукой на застывшую Кайрис.

Где-то рядом раздается звук бьющейся посуды. Вел залпом допивает остатки пива и утирает пену с губ. Чувство опасности, исходящее от него, вроде бы перестает щекотать ребра невидимым острием ножа, и Кайрис решается. Она прерывается от задумчивого разглядывания выцарапанной кем-то на дереве надписи, намекающей то ли на неспособность подавальщицы Кориссы держать ноги сдвинутыми, то ли на ее великолепный в этом талант.

– Кражи, подставы, отравление, – перечисляет Кайрис недовольно. – Скоро меч заржавеет. Когда ты уже дашь мне что-то стоящее?

Вел ничего не отвечает. Мимо проносится быстрая как лань молодая девица. Кайрис невольно засматривается на то, как покачивается густая коса в такт движений бедер.

– Ты не готов, – наконец говорит Вел.

– Но…

Возразить Кайрис не успевает. Чуть склонившись, Вел смотрит ей прямо в глаза, и по спине пробегают мурашки. Хищник. Все сознание кричит об этом, но она не отводит взгляда.

– Можешь считать иначе, но мне виднее, – хмыкает Вел снисходительно, разрывая зрительный контакт. – Не одного щенка натаскал.

И перестает обращать на Кайрис внимание, давая понять, что разговор закончен. Кайрис проглатывает обиду и встает, не желая давать новых поводов для издевок. Она покидает «Паука», стараясь забыть о разговоре, но чужие слова впечатываются в сердце. Не готов.

А будет ли?

Настроение окончательно портится, но напиваться рано, а подраться не с кем, поэтому Кайрис почти весь день шатается по городу. В конце концов она просто забирается на крышу и садится там, скрещивая ноги и опуская на колени меч. Жар поднимается от черепицы, пробирая сквозь одежду, и по спине пробегают мурашки от удовольствия. Кайрис прикрывает глаза, пытаясь распутать клубок своих мыслей. Что имел в виду Вел? Умение владеть мечом или все-таки что-то другое?

Кайрис трет виски. Внизу, на небольшом кусочке земли, играют дети. Чумазые, растрепанные – сорняки, предоставленные сами себе. Кайрис спускает ногу и, покачивая ей, начинает наблюдать. Похоже, дети играют в «безбожника».

Стоя в кругу, они передают друг-другу рогатую палку, проговаривая считалку. Кайрис прислушивается, хотя знает ее наизусть – нет ни одного ребенка от юга до севера, кто бы в нее не играл. Так что Кайрис шепчет одними губами вслед за детьми:

«Я беру сердечко в руки, передай его по кругу, раз, два, три, и безбожник – ты!»

Мальчик, в чьих руках оказывается ветка, начинает, разражаясь смехом и срываясь с места, гоняться за бросившимися врассыпную детьми. Их фигуры мелькают, исчезая меж домов. Это так странно – соседство мирной жизни рядом со всей этой грязью вроде убийств и грабежа. Иногда Кайрис невыносимо хочется присоединиться к этой светлой стороне, но даже во время таких порывов она знает: уже не получится.

«Тебе нужно быть осторожной с этим парнем».

Кайрис вздрагивает от неожиданности и хватается за край крыши.

– Ты это о Веле? – спустя мгновение спрашивает она, прижимая пальцы к рукояти для лучшей связи, хотя теперь способна слышать голоса мечей и без этого.

«Да».

Кажется, будто меч едва заметно вибрирует. Кайрис дует на пальцы – крыша оказывается горячей. Запах перегретой черепицы щекочет нос.

«Он что-то скрывает».

– Тоже мне новость, – Кайрис фыркает. – Как и я.

Детские крики снова становятся громче – маленькие «безбожники» прибегают обратно, растрепанные и раскрасневшиеся. Кайрис задумчиво наблюдает за тем, как палка опять движется по детским рукам. В этот раз «водить» выпадает девочке, но та медлит и упускает цели из поля зрения.