Голос ненависти

– Насмешил, не могу. Кого нарядим, тебя? – издевательски говорит он, тыкая в Ярраса пальцем. – Может, этот хрен слепой? Уж просвети.

– Тогда уж тебя. Язык что помело, – снисходительно отвечает Яррас, ничуть не задетый. – Вот помню, когда начинал, мы на балу…

– Ты еще древних богов вспомни, старик.

Вел, закинувший ноги на стол, наблюдает за спором с искренним интересом. Удивительно, что его сюда занесло: за все время пребывания Кайрис в «Кабанчике» ее бывший наставник появлялся всего пару раз. Кайрис так и не понимает до конца, в чем тогда заключается его работа: Нири говорит, что «ушами хлопать», а Яррас, проницательно улыбнувшись, советует разобраться самостоятельно.

Спор тем временем продолжается.

– Я хотя бы помню, что вчера пил и с кем, – беззлобно усмехается в ответ Яррас. – И не путаю шестерки и девятки…

Лицо Нири идет красными пятнами. Наверняка это какой-то конкретный случай с картами.

– А сколько раз я тебя пырну – запомнишь, дряхлый хрыч?

Он понемногу закипает. Нири вообще очень легко из себя вывести. Яррас же остается терпеливым, как старый пес, лениво взирающий на молодняк.

– Не стоит, – просто говорит он. – Не хотелось бы сегодня чистить меч. А ты садись, Голдан.

Кайрис вздрагивает. Заметил-таки. Она подходит ближе и падает на стул, отчего стол вздрагивает. Ноги Вела соскальзывают, и он морщится.

– Аккуратнее, щенок, – бросает Вел.

Кайрис хватает воли смолчать, но она не удерживается и задевает ножку стола ногой. Вел прищуривается.

– А Голдан, кстати, мориец.

Мстительная тварь. На Кайрис тут же скрещиваются взгляды, и она поспешно отмахивается.

– Ну, да, но я ж не баба, – говорит Кайрис и интересуется: – А о чем вообще речь?

Впрочем, ее все равно на дело не возьмут, как и все разы раньше. Даже удивительно, что Вел в обсуждении упомянул. Тот со скучающим видом вновь откидывается на спинку стула. Нири цыкает и показательно отворачивается.

– Видишь ли, у нас новый заказ. Необходимо убить барона Корвина – обязательно в день его свадьбы, но до окончания обряда, – говорит Яррас и разводит руками в стороны. – Гость за это хорошенько выложил.

– А при чем тут…

– Да при том, что старый сказал: на свадьбе будет морийская танцовщица. Ну, из этих, которые с перьями пляшут, как курицы, – не выдерживает Нири. – И старый хрен решил, что нужно ее заменить кем-то из наших. Еще бы лошадь в платье нарядил.

С перьями? Он что, про танец Чайки? Кайрис с большим трудом удается удержать выражение лица. Яррас тем временем окидывает ее прозорливым взглядом, а потом прикрывает один глаз и осматривает вновь, чуть откидываясь назад. Следующее за предложение напрочь выбивает Кайрис из равновесия, вместе с тем удивив.

– А между прочим, если Голдана в тряпки замотать и намазать, – задумчиво начинает он. – То вполне…

– Нет!

Кайрис поспешно замолкает, но все уже успевают уставиться на нее в легком удивлении. Звук выходит слишком громким и резким, почти панически. Нири ухмыляется.

– Что, боишься, бубенчики отпадут? – ехидно спрашивает он. – Да не переживай, зато сражаться будет удобнее.

Они же не хотели ей ничего доверять, так с чего вдруг передумали? И надо же было сделать это именно сейчас. Нет бы другого задания подождали… Но вопросы, как и мольбы, все так же остаются без ответа. Птичка, тем временем, убирает кисточку и начинает наносить узоры растертым в порошок углем. Кайрис хмурится. Выбора ей действительно не оставляют. Где это видано, чтоб меч решал, кого бить, а кого нет? А то, что она видела пресловутый танец, становится решающим, хоть Кайрис и отнекивается. И вот она здесь.

Как же все глупо и смешно, будто богиня мстит за слова, сказанные в ее адрес. Прошлое возвращается, будто расширяющиеся круги на воде. Вновь и вновь оказывается за спиной, стоит поверить, что удалось оторваться. Танец Чайки на свадьбе – почти святотатство. Только вентонец мог такое выдумать. А что, заморская диковинка. Противно.

Птичка чему-то довольно кивает и вновь берет в руки кисть, но другую, плоскую и широкую, маслянисто блестящую.

– Теперь быстро не сотрется, – говорит она, будто это должно обрадовать.

Кайрис только морщится. Вот бы прямо сейчас умыться и забыть все, как страшный сон. Она с отголоском грусти вспоминает, как тогда, дома, чувствовала трепет, пока мать наносила муку и уголь. А теперь – ничего. Кайрис устало прикрывает глаза. Это просто еще одно дело – и не более. Стоит думать об этом так.

Птичка поднимается на ноги и отходит, чтобы вернуться с париком. Когда она наклоняется, чтобы водрузить его на голову Кайрис, в нос ударяет терпкий, слишком резкий запах духов. Поправив парик, Птичка начинает вплетать в пряди цветы и чаячьи перья. У Кайрис против воли перехватывает дыхание от подступившего страха. Она сглатывает. Просто задание. Наконец-то серьезное дело. Однако, даже это не помогает. Хочется сбежать, но опять струсить – значит собственными руками уничтожить весь пройденный путь, так что Кайрис терпит. Закончив с париком, Птичка отходит на шаг назад и оглядывает свою работу. То туда, то сюда понаклоняв голову, она в итоге довольно хлопает в ладоши.