Голос Незримого. Том 1

I

Хоть в мыслях, хоть в воспоминаниях

Вновь поброжу весною там —
По клязьминским моим лугам,
В молочном подышу тумане их,
Прильну к их мягким муравам…
Хоть в мыслях, хоть в воспоминаниях!
……………………………

Кругом разлиты воды полые…

Просторов лиловатый мат
Озерки, заводи сребрят.
Как девушки, березки голые
В них окунулись – и дрожат…
Кругом разлиты воды полые.

Как остро пахнет взбухшей почкою

И томно – стаявшим снежком!
Пронзают стебли черный ком,
И по две прыгают над кочкою
Лягушки с бронзовым брюшком.
Как остро пахнет взбухшей почкою!

Идешь танцующей походкою

Под милый ритм: весна! весна!
Вот – камень, изгородь, сосна,
Пастух с рожком, рыбак с наметкою…
Всему близка и всем родна,
Идешь танцующей походкою.

Прекрасный, но пока единственный,

Бел, как вишневый лепесток,
Мчит пред тобою мотылек…
Мир манит жадно и таинственно,
И мир, и кто-то… смугл, высок, —
Прекрасный и пока единственный…

II

В это время снега у нас таяли —

И сосулек серебряный грозд
С крыш сочился, прозрачась, блистая ли…
Звоны скорбью сладчайшею маяли…
В это время Великий был Пост!

Бурно трогались реки зальделые,

Руша хладно-хрустальный нарост,
И сгибались, поклон земной делая,
В церкви люди, в грехах затверделые.
В это время Великий был Пост.

Прилетали грачи, всеми чаемы,

Как монахи бродя меж борозд.
Вербы серые, ветром качаемы,
Убеленными делались вайями!
В это время Великий был Пост…

Крыла землю с ее чернобыльями

Высь, яснея от зорь и от звезд…
А под светлыми епитрахилями
Покаянные головы крыли мы.
В это время Великий был Пост.

Ныне скорбью горчайшею маются,

И, как прежде, Великий там Пост…
Неужели же люди не каются?
Неужели уж ими не чается
День, Которого ждет и погост?!

III

О, весна моя шестнадцатьлетняя! —

Благодатней не было печалей,
Радостей ясней и беззаветнее,
Голубей небес, синее далей…
И сама я та ли?
О, весна моя шестнадцатьлетняя…

Пламенные распускались лютики

Над косой темно-злато-атласной,
И сгибались вербы алой прутики
Под рукою маленькой и властной.
Мнилось: жизнь прекрасна!
Пламенные распускались лютики.

Легкая, средь кружева весеннего

Мчишься по сырой еще аллейке,
Мимоходом в заросли сиреневой
Щелкнешь меж ладоней листик клейкий,
Грезишь на скамейке…
Легкая, средь кружева весеннего!

Веришь в леших, в ангелов-хранителей,

Вся горишь от силы непочатой,
Плачешь на заутрене в обители
И влюбляешься на миг, но свято…
Кем всё это взято?
Веришь в леших, в ангелов-хранителей…

Где утра, которых нет рассветнее?

И тропы всех взманчивей и шире?
О, весна моя шестнадцатьлетняя
В вербной чаще, в лютиковой шири…
Не в ином ли мире
Те утра, которых нет рассветнее?!

IV

Соловья серебряное треленье

Русскою повеяло весной.
Вижу белую черемух зелень я
Там, в глуши владимирской лесной,
Серый дом мой под прямой сосной,
Сказы, думы, ничегонеделанье…
Вещее серебряное треленье!
……………………………………….

Вот в зеленом небе зори сходятся,

Падает окатная роса
В кашку, дрему, травку Богородицы, —
И хмельные птичьи голоса
Будят дремные мои леса,
Где полесуны лихие водятся.
Вот – в зеленом небе зори сходятся…

Я юна. Я пахну дремой, мятою,

Распеваю звонче соловьев,
Вью венки малиново-лохматые
Для царевича родных лесов,
Лик чей зарен, взор чей бирюзов,
Корзно белоснежное крылатое…
Я юна. Я пахну дремой, мятою…

Для кого ж венки плела и пела я?

Там – в лесах моих, в мгле зорь и лун,
Сквозь листье черемухово-белое
Смотрит лишь косматый полесун! —
Сер, как пень, недвижен, как валун,
Рожки острые, а глазки отупелые…
Для кого венки плела и пела я!..

<1923>