Голос Незримого. Том 1

Наряду с этим в марте 1918 г. на литературном вечере, устроенном на ее квартире, Столица читает «пьесу в стихах из египетской жизни».[83] Имеется в виду пьеса «Мириам Египетская», начатая в октябре 1917 г. и оконченная в январе 1918 г. Образ святой Марии Египетской, тема самого великого покаяния была решена поэтессой как противостояние души человека, и прежде всего женской души, убивающему ее греху, царящему в окружающем мире. Столица не смешивает ее образ с образом Марии Магдалины, избавленной Христом от семи бесов и болезней и ставшей его последовательницей и спутницей. Ее Мария – символ женщины грешной и порочной, но способной чувствовать и любить Бога.

Одновременно с этим поэтесса выступает с глубоко трагичным стихотворением «Родине» в номере газеты «Накануне», посвященном итогам Февральской революции. Отныне тема утраченной родины станет основной в ее творчестве. В мае – июне 1918 г. она выступает с чтением своих стихов на открытии кафе «Венок искусств» (б. «Савой»), участвует в живых альманахах, посвященных поэтической импровизации,[84] продолжает работать над лирическими циклами для четвертой книги стихов «Лазоревый остров».

На окончательное решение Столицы о выезде из Москвы, безусловно, повлияли обстоятельства, сообщенные ею в письме к Брюсову:

Многоуважаемый Валерий Яковлевич!

Ввиду того, что Вы, кажется, имеете близкое отношение к Пролеткульту, Просветительной комиссии и вообще пользуетесь большим весом и значением в современных правящих кругах, обращаюсь к Вам с глубокой просьбой.

Дело в том, что Комитетом Бедноты реквизированы у меня в усадьбе моя пишущая машина и письменный стол, чем я поставлена в крайне затруднительное положение, т. к. лишилась возможности работать, а вместе с этим и зарабатывать. Кроме того, та же участь грозит моей библиотеке. Может быть, Вы будете столь добры, что дадите Ваш совет лицу, которое я направила к Вам (сама я заболела и не могу приехать в Москву) – куда надо обратиться и что предпринять в данном случае, а если это возможно – помогите и своим влиянием.

Чрезвычайно извиняюсь за причиненное беспокойство и очень надеюсь на Вашу помощь, т. к. из слов лиц, производивших реквизицию, выяснилось, что они весьма считаются с предписаниями Просвет. комиссии, профессиональными союзами писателей, особенно с Вами.

Любовь Столица

Шлю мой поклон Вам и Иоанне Матвеевне.

1918 года августа 9/22 дня

Стрелица[85]

Вместо помощи последовало получение охранной грамоты Наркомпроса на библиотеку, находившуюся «в б. Московской губ., Богородского уезда, Буньковской вол., даче Ершова»[86] и насчитывавшую 7500 томов. В октябре 1918 г. Столица вместе с сыном, мужем и его братом уезжает сначала в Ялту, затем четыре месяца второй половины 1919 г. живет в Ростове-на-Дону, возвращается в Ялту, откуда в октябре 1920 г. эмигрирует.

Наиболее плодотворным было пребывание в Ростове-на-Дону, где еще продолжалась культурная жизнь, издавались газеты и журналы. Столица была участницей «Никитинских субботников», проходивших на квартире Евдоксии Никитиной и ее мужа – бывшего министра Временного правительства Алексея Никитина.[87] Из протоколов заседаний «Никитинских субботников» известно, что она неоднократно выступала там с чтением своих произведений,[88] среди которых – пьеса «Святая блудница»[89] (28 сентября), сказка в стихах «Жемчужный голубок»[90] (12 октября), стихотворение, приуроченное к юбилею «субботников», – «Е. Ф. и А. М. Никитиным» (26 октября), цикл стихотворений «Тринадцатая весна» (7 декабря). Очень выразителен написанный на заседаниях с натуры портрет Столицы работы Л. Голубева-Багрянородного, впоследствии также эмигранта.