Голос ветра

Хотя уже упоминавшийся маорийский мудрец и сказал Смиту, что Тафаки — бог, он не бог в полном смысле слова. Он не относится к числу основных богов, а, скорее, младшее божество, позднейшее добавление к пантеону. Однако полинезийцы склонны обожествлять Тафаки, доказывая, что он признанный и полноправный член пантеона. Они предоставляют ему статус более высокий, чем даже у тех земных вождей, чьи родственные отношения с богами делают их самих полубожественными. Характерно в этом отношении замечание другого маорийского сказителя. По его мнению, люди всегда чувствовали, что Тафаки — бог, хотя и не сразу осознали это. Рассказывают, например, что в маорийском племени хау не знали о божественности Тафаки, пока однажды сборщики хвороста в горах не увидели, как он сбросил с себя человеческую внешность и облекся в молнию, как подобает богу. После того как это стало известно, племя хау стало почитать Тафаки — бога молнии и грома — и приносить ему жертвы. Маори часто говорят о Тафаки как о божестве некоторых ветров, потому что он одолел сильные небесные ветры, которые пытались сдуть его в пустоту, пока он взбирался на небо. Гавайцы метафорически называют его "трубой, укрощающей бури". Но хотя представление о нем как о божестве, управляющем стихиями, и широко распространено, многие почитают Тафаки за его целительную силу. Ведь, не говоря о том, что герой был способен оживлять и себя самого, и других убитых, он обучил людей многим целительным заклинаниям, которые узнал за время своего пребывания в небесном мире.

Таитяне говорят, что Тафаки стал богом только после своей смерти, после того как он окончил свою богатую событиями жизнь земного человека. А потом (видимо, потомки) возвели его дух в ранг божества-охранителя. Такова его роль на острове Тикопиа, полинезийской общине в Меланезии. Там Тафаки и его брат, которых считают земными вождями прошлого, избраны духами-покровителями местного клана. В ответ на приличествующие обряды и жертвоприношения они наделяют своей маной здравствующих вождей, делая их способными обеспечивать дождь, солнечный свет, урожай, пропитание и благополучие подданных.

На острове Раротонга сильную ману и божественные атрибуты Тафаки объясняют тем, что его мать очень хотела, чтобы ее дети обладали большой магической силой. Когда же сыновья, Тафаки и Карихи, выросли, мать подозвала Карихи, перворожденного, к себе и попросила его обрить ей голову и откусить карбункул у нее на затылке. Когда же Карихи с отвращением отказался это сделать, мать воскликнула: "Сын мой! Тебе не быть великим вождем, ты будешь сам прислуживать другим!" И она подозвала Тафаки и попросила его откусить карбункул, а затем разжевать его. Тафаки исполнил просьбу.

Пройдя через это испытание, Тафаки обнаружил способность не брезгуя сделать что угодно, лишь бы увеличить свою ману и стать великим вождем. Кстати, подобным образом проходят последнее испытание маорийские воины или начинающие колдуны. Они кусают доску, служащую сиденьем в отхожем месте. Тем самым они проявляют полную психологическую готовность к исполнению своей роли и приобретают магическую силу, присущую этому предмету. Тафаки, выполнив просьбу матери, тем самым показал стремление стать великим вождем и приобрел ману, содержавшуюся в карбункуле. Далее, Тафаки своим поступком продемонстрировал, что, хотя Карихи перворожденный сын и вследствие этого выше брата, он недостоин своего положения. А их мать пренебрегла принципом первородства. В реальной жизни она должна была бы признать превосходство мужчины, родившегося первым.

Большинство полинезийских сказителей считают перворожденным Тафаки, но сказитель с Раротонги подверг ревизии привычную генеалогию и традицию, чтобы сильней мотивировать соперничество между братьями, усилить контраст их характеров. Хотя Карихи по обстоятельствам рождения ближе к своим божественным предкам, он показал себя всего лишь ординарным человеком. В то же время Тафаки, несмотря на существование старшего брата, доказал свое право наследства, способность принять дополнительную магическую силу от матери, которая была наполовину сверхъестественным существом из морских глубин.

"Вскоре после того, — продолжает раротонгский сказитель, — как Тафаки вернулся домой, в него внезапно вошла сильная мана. По той земле распространился слух, что из тела Тафаки исходит сияние, подобное блеску молнии. Услышав это, Карихи очень рассердился на брата. Он позавидовал тому, что Тафаки, обычный человек, столь возвысился и увеличил свою ману. Карихи стал завидовать еще сильнее, когда почувствовал, что отец их, Хема, стал больше любить Тафаки, чем его. И Карихи разгневался и на отца. Он схватил его и доставил в священное капище как жертвоприношение небесным богам, чтобы те изжарили его и съели. Когда с этим делом было покончено, оставалось наказать Тафаки. Карихи замыслил убить его".