Голос во тьме

– Оттуда, что снабдил медальон сигналом на случай, если цепочку расстегнет не Маргарет и не я сам. Вопрос в том, где же, собственно, девушка.

– Валентина… – начал было комиссар.

– Да оставьте вы вашу бессмертную вивене, – резко оборвал его пироман. – За те тысячи лет, что она прожила на свете, все девушки в мире стали для нее на одно лицо. Удивительно, как она вас-то отличает от остальных.

– Тысячи… – пробормотал Натан. Ему было плевать. Сейчас ему было совершенно наплевать. Валентина могла помочь! Редферн отъехал на стуле от стола; ножки визгливо скрипнули по полу.

– Садитесь. Займетесь делом, пока я буду заканчивать амулет в кустарных условиях.

– Каким делом? – тупо спросил Бреннон.

– Это кое-что вроде того заклятия, которым Маргарет выслеживала вашего консультанта. Я настрою поиск, а вы следите за результатом.

Комиссар присел на освобожденный стул и недоверчиво уставился на круглое стекло на ножках. Редферн подсунул под него кружевной девичий платочек с инициалами «М.Ш.» в уголке и забормотал заклинание. На раме вокруг стекла проступили символы, из ножек выползли крошечные щупы и впились в платок.

– Ждите, – велел пироман. – Оно ее найдет. Если только Маргарет в сознании и не находится глубоко под землей.

* * *

Она пришла в себя в темноте, прореженной тонкими струйками света. Темнота была жесткой и покачивающейся. Вместе со светом в нее сочился холодный свежий воздух. Маргарет подняла слабую ватную руку и уперлась во что-то плоское и твердое. Крышка. Она в ящике. Кончиками пальцев девушка нащупала круглые отверстия для дыхания. На этом силы закончились, и рука безвольно упала. Маргарет закрыла глаза. В темноте слышался частый стук ее сердца. Ей стало страшно. Будь у нее силы, она бы в панике заколотилась о стены и крышку, кричала, трясла бы ящик, пока… пока… но у нее не осталось сил, и она лежала тихо, не шевелясь.

«Он похоронит меня заживо, – подумала девушка. – Или сожжет».

Дышать стало трудно, и она дернулась, как рыба на песке, зашарила рукой по груди в поисках застежки. Господи, медальон! Энджел надел на нее медальон! Одеревеневшие пальцы кое-как втиснулись за воротник. Цепочки не было, и Маргарет в панике задергала пуговки. Лиф наконец разошелся, и девушка поняла, что медальон пропал. Похититель вытащил медальон, а потом застегнул на ней платье… зачем? Платье… шаль!

Пушистая теплая шаль оказалась рядом, и Маргарет натянула ее на себя, как одеяло. Теперь ее знобило. Она наконец разобрала доносящееся извне ритмичное поскрипывание, похожее на скрип колес. Ее куда-то везли.

«Энджел, – Маргарет сморгнула слезы и вытерла кулачком глаза, – Энджела не обманешь. Он меня найдет!»

И дядя тоже! Дядю не собьешь со следа всякой магией! Это немного успокаивало: достаточно для того, чтобы она притихла в своем гробу, сообразив, что лучше не подавать признаков жизни. Девушка была уверена, что ее чем-то усыпили и, вполне возможно, снова усыпят, если она задергается. К тому же следует накопить силы – на всякий случай. Поэтому Маргарет лежала, грелась под шалью, смотрела на свет из дырочек и слушала ритмичное поскрипывание.

Оно прекратилось, когда свет поблек. Воздух по-прежнему проникал внутрь совершенно свободно, и девушка решила, что повозка остановилась под какой-то крышей. Звуки доносились глухо, но, прижавшись ухом к стенке, Маргарет разобрала чьи-то шаги. Вдруг ящик качнуло; сперва вниз, потом вверх, а потом заболтало, точно кто-то стаскивал его с телеги или повозки, не особо заботясь о содержимом. Содержимое сердито шипело и упиралось в стенки локтями и коленями. Наконец болтанка прекратилась, и ящик стал просто покачиваться, в такт шагам людей, которые его несли.

«Но куда?» – Маргарет потрогала дырочку. Воздух был, свет – нет; значит, они идут под крышей какого-то здания. Воздух к тому же сделался тяжелым и каким-то затхлым, что ли. Дышать стало тяжелее, а тут еще и ящик снова перекосило. Маргарет несли головой вперед, и ей пришлось упереться руками в торцевую стенку, чтобы не приложиться макушкой, когда носильщики затопали вниз по лестнице. Зато в дырочки стал просачиваться желтый свет фонаря.

«Когда же уже?!»

Руки заныли, голова кружилась, тем временем на крышку ящика сыпалась пыль, проникая внутрь. Маргарет сдалась, съехала вниз и зажала пальцами нос, чтобы не чихнуть. Наконец гроб выровнялся, и спустя пару минут носильщики с громкими, полными облегчения вздохами грохнули его на пол. Девушку встряхнуло напоследок. Она замерла; свет исчез. Маргарет ждала, прильнув ухом к стенке, но ни шагов, ни других звуков слышно не было.

Ее тело начало затекать, тогда она перевернулась на живот, прикрыла руками голову и сосредоточилась на крышке. Маргарет еще ни разу не двигала то, чего не видит, – но когда-то же надо начинать, да?

– Motus, – шепнула она.

Ничего не вышло. Девушка натянула шаль на голову, представила дырочки в крышке и сосредоточилась не на них, а на движении. Изнутри вверх! Изнутри – вверх!

– Motus!

Крышка затрещала.

– Motus!

Изнутри – вверх. Давай, взлети!

– Motus!