Голос вождя

Строгая охрана пропустила Сергея в Кремль. При входе в здание Совнаркома стоял еще один пост. Прошел Наметов и его, расставшись на время с «Грачом» — и стал успокаиваться. Наверное, потому, что все вокруг было вполне материальным, как у обычных людей, а не каких-нибудь небожителей — паркет, ковровые дорожки, двери с блестящими ручками…

Перед входом в сталинский кабинет сидели два полковника и генерал — ждали приема. Но тихоголосый, очень спокойный Поскребышев первым пригласил старшего лейтенанта, записав в книгу посетителей имя и звание докладчика, он даже лично проводил Наметова и открыл ему дверь, порог которой лейтенант даже не мечтал переступить.

В кабинете присутствовали двое — товарищ Сталин и товарищ Берия. Нарком первым обратил внимание на вошедшего и кивнул ему, сверкнув пенсне.

— Товарищ Сталин! — четко проговорил Серега. — Старший лейтенант Наметов по вашему приказанию прибыл!

Вождь улыбнулся.

— Экий он у тебя строевой, Лаврентий, — сказал он. — Проходите, товарищ Наметов, присаживайтесь. Догадываетесь, зачем вас вызвали?

— Думаю, товарищ Сталин, — осторожно проговорил Наметов, — это касается объекта «Брест-41».

— Да, это касается товарища Дубинина… Вы хорошо знакомы с Виталием Дмитриевичем?

— Довольно хорошо, товарищ Сталин. Много времени вместе провели. Почти две недели по немецким тылам…

Иосиф Виссарионович посмотрел на Берию, и Лаврентий Павлович принял эстафету.

— Товарищ Наметов, расскажите о минских событиях, — сказал нарком. — Что случилось с товарищем Дубининым и как вам удалось обыграть немцев.

Сергей понимающе кивнул — всего лишь накануне он лично доложил Лаврентию Павловичу о всех перипетиях произошедшего в Минске, написал два рапорта, но товарищу Сталину наверняка захотелось услышать все от первого лица.

— Восьмого сентября в девять часов утра моя группа получила приказ встретить объект «Брест-41» и обеспечить его транспортировку в Москву. Мы выдвинулись на вокзал, по пути проверяя маршрут, и увиденным я остался доволен — город довольно плотно контролировался патрулями и стационарными постами полка внутренних войск. Прибыв на вокзал, я связался со штабом 1-й гвардейской танковой дивизии и выяснил, что Дубинин уже выехал. Охрану обеспечивали бойцы из штурмовой роты — целое отделение с пулеметами и самозарядными винтовками. Точное время прибытия мы не оговаривали, но я знал, что в окрестностях Минска на дорогах много беженцев и из-за них автотранспорт может двигаться довольно медленно. Поэтому вплоть до поступления информации о бое в городе я не особенно беспокоился.

— Кто вам сказал, что в городе идет бой? — уточнил Сталин, делая какие-то пометки в блокноте.

— Мой боец, сержант Никитин. Он стоял на посту у здания вокзала. Я вышел из помещения, где мы спа… — Серега замялся, сообразив, что ляпнул что-то не то. — В смысле — ждали приезда Дубинина…

— Продолжайте, товарищ Наметов! — усмехнулся Иосиф Виссарионович. — Я был на войне и помню старую поговорку: солдат спит — служба идет! В данном случае вряд ли бы что изменилось, даже стой вы наготове с оружием в руках.

— Есть, товарищ Сталин, продолжаю! — выдохнул Серега. — Я вышел и убедился, что перестрелка разгорается. Я скомандовал своей группе грузиться в полуторку, а сам побежал на пункт связи, чтобы обзвонить посты в городе и уточнить местоположение боестолкновения. Там меня уже ждал связист, который передал телефонную трубку — меня вызывали со стационарного поста на Советской улице. На нем очень опытные ребята стояли — погранцы из Брестского отряда. Их старший доложил, что Дубинин миновал их пост пять минут назад и что скорее всего идущий бой — нападение на его конвой. И что они выдвигаются на подмогу Дубинину. У них было очень серьезное вооружение — автоматы, два станковых пулемета, пушечный броневик. Я сказал, что поеду навстречу, и мы договорились о сигналах для опознания.

— Зачем? — уточнил Иосиф Виссарионович.

— Чтобы не перестрелять друг друга при встрече. В бою всякое бывает…

— Так-так… Продолжайте, товарищ Наметов.

— До места боя мы добрались минут за десять…

— Это место было так далеко от вокзала? — удивился Иосиф Виссарионович, почему-то посмотрев на Берию. Тот пожал плечами.

— Нет, всего-то метров восемьсот, но это по прямой… А если по улицам, то… — Серега замялся. — Мы заблудились — водитель был в Минске всего второй раз, к тому же много домов разрушено, из-за чего пришлось петлять — несколько раз утыкались в развалины. Пока искали объезд…

— Понятно, товарищ Наметов! В этом нет вашей вины! Продолжайте!

— Когда мы приехали, бой еще продолжался. Противник действовал двумя группами, заняв дома по обе стороны улицы. Они выбрали очень удачное место — там почти всю проезжую часть занимает лежащий на боку трамвай. Объехать его можно только по обочине. В смысле — по тротуару! Легковой машины я на месте не увидел, только грузовик, на котором ехала охрана.

— У охраны были большие потери? — уточнил Сталин.