Голоса

— Что ж, — признался Андрей Михайлович, — мне осталось рассказать об истории проекта совсем немногое. Позвольте-ка мы с вами сходим до ворот да откроем их… Вот так. Оргкомитет присудил нашему сборнику второе место: мне выплатили положенную премию и дали возможность бесплатно опубликовать книгу. Все почётные грамоты, направленные в наш адрес, произвели впечатление: состоялось ещё одно совещание, узким составом, на котором новая заведующая кафедрой, уже утверждённая в должности, предложила всем студентам сто сорок первой группы, принимая во внимание обстоятельства, выставить за выпускную квалификационную работу «отлично» honoris causa[159]. Кажется, эту латинскую формулировку ей подсказал Сергей Карлович, который, между прочим, в тот год остался на должности декана. Согласитесь, латинское honoris causa звучит куда солиднее, чем невзрачное русское «автоматом»? Вещам необходима красивая упаковка, мы же, русские, из века в века ленимся её найти и называем её отсутствие духовностью, если неточно процитировать одного современного писателя… Наш сборник — я вслед за Адой, по её, можно сказать, почину, дал пару интервью местным СМИ, — так вот, наш сборник был замечен, и мне поступило предложение о работе из негосударственного вуза, причём достаточно лестное: с возможностью сразу возглавить кафедру. В этом частном вузе я действительно проработал пару лет, пока не сменил область деятельности полностью, но это уже совсем другая история…

В июне Марта и Алёша венчались: нет необходимости говорить, что на их венчании была вся группа, включая самых махровых атеистов. Даже Иван пришёл в храм и постоял в отдалении, ни к кому не приближаясь. И да, разумеется, группа всё-таки собрала для них «подъёмные»!

Мы с Настей тоже хотели венчаться, оттого какое-то время обсуждалась возможность «двойного венчания». Но вот беда: семилетнее прещение на церковный брак, наложенное на меня митрополитом после моего выхода из монастыря, к тому времени ещё сохранилось! В итоге мы ограничились гражданской росписью, тоже в июне. Борис предлагал договориться с местным ребе и устроить наше бракосочетание в синагоге. Верите ли, нет, некоторое время мы почти всерьёз рассматривали эту мысль…

Вот ещё: Штейнбреннер написал мне любопытнейшее письмо, где пространно рассуждал о том, что самороспуск «могилёвского княжества», безусловно, состоялся, а вот в отношении Церкви недостойных аналогичного акта проведено не было, да и не может быть он проведён, коль скоро Алёшина хиротония совершилась через монарха нашего «псевдогосударства» в его качестве внешнего епископа, монарх же сложил с себя сан, и оттого Алёшино священническое достоинство в рамках установленной деноминации продолжает действовать. Разумеется, говорил Альфред, он вторгается здесь в область церковного права, в которой малосведущ, да почти совершенно невежественен, но, возможно, мне будет интересен ход его мыслей и весь этот религиозно-исторический курьёз… В качестве курьёза передаю и вам.

Хотя почему непременно курьёза? Если вдруг Алёша поссорится со своим священноначалием — он был рукоположен за это время — и будет извергнут из сана, то у него всегда останется…

[22]

Договорить мой собеседник не успел: на территорию через ворота, весело просигналив, закатился автомобиль, а секунд через тридцать после него — другой. Не знаю уж, договорились ли заранее выпускники Могилёва приехать вместе или просто совпали по времени.

Бывшие студенты высаживались, разгружали багажники, приветствовали Андрея Михайловича, появившуюся на крыльце дома Анастасию Николаевну (она успела переодеться в платье), друг друга. Женщины, не тратя слов попусту, принялись накрывать на стол, расставляя на нём пластиковую посуду.

Я глядел на каждого с нескрываемым интересом: вот, значит, какие вы на самом деле! Этот кряжистый дядька, косая сажень в плечах, не может, наверное, быть никем, кроме Марка? А эта красивая еврейская пара — ведь Борис и Лиза? А эта уверенная в себе дама, должно быть, Лина? А женщина со строгим лицом, действительно смахивающая на Керенского, — наверняка Альберта Игоревна? А молодой батюшка с женой — Алёша и Марта, разве нет?

Да и они на меня поглядывали с любопытством. Могилёв, видя их внимание ко мне, представил меня собравшимся, и я заслужил пару восторженных восклицаний.

— Угадайте нас по именам! — предложила мне Лиза. Я немедленно назвал её имя, а после, хоть и не совсем уверенно, — всех остальных. Каждая моя догадка сопровождалась шумными одобрительными возгласами, а в конце мне охотно похлопали.

— Вы сегодня нам ещё почитаете из вашего романа, хорошо? — попросила Лиза. — Вот, отличное развлечение…

Марта сделала испуганно-круглые глаза.

— Я буду осторожен, — шепнул я ей, улучшив минутку. — Ничего про командировку Андрея Михайловича я читать не собираюсь.

Жена Алексея Николаевича поблагодарила меня улыбкой и кивком головы.

Между тем лёгкое белое вино уже разлили по пластиковым стаканам, и вся компания, собравшись вокруг стола, потребовала от своего бывшего педагога тост! Возможно, у них было так заведено.