Голоса чертовски тонки. Новые истории из фантастического мира Шекспира

Дон Педро пишет за столом, воспользовавшись бумагой и чернилами, предоставленными ему иллирийцами. В соседней клетке, держась одной рукой за прут решетки, стоит Жак. Вид его задумчив.

Входит МАКБЕТ.

***

– Милорд, к нам посетитель, – сообщил Жак.

Не тон его, но лаконичность заставила Педро вздрогнуть и поднять взгляд. В следующий миг он оказался на ногах, отступая к решетке, чтобы выиграть пространство, и безуспешно шаря у пояса в поисках шпаги.

Меж тем скотт неторопливо приблизился вплотную к клетке.

– Знаешь ли ты меня, дон Педро Арагонский?

– Я знаю: ты – враг мне и всему миру, – подтвердил принц. – Из-за тебя нам пришлось отправиться в Милан, чтобы найти средство противостоять твоей дьявольской силе.

Древний воитель беззаботно махнул рукой.

– О, как много прекрасных планов пошли на дно, стоило им лишь оказаться в море! В конце концов, в мире нет лучших заклинателей бурь, чем мои ведьмы.

– Кроме Просперо, – упрямо возразил Педро.

Скотт хмыкнул, издав гулкий металлический звук.

– Как, разве ты не слышал? Волшебник из Милана мертв уж две недели. Зарезан в собственной башне.

Педро разом обмяк.

– Нет! – простонал он.

Макбет лишь слегка пожал плечами под кольчугой.

– В любом случае это неважно. Твои дни закончатся здесь, ибо я пришел отвести тебя на казнь. Мы с твоим братом уже достигли соглашения: он отвезет вашему народу весь о твоей гибели, и, мстя за нее, арагонцы будут драться в этой войне еще неистовее. И гибнуть на всех полях Европы вместе с остальными.

Латная перчатка Макбета сомкнулась на замке, пальцы его сжались, корежа металл, и дверь камеры с лязгом распахнулась. Одним плавным движением Макбет обнажил ржавый меч.

– Бой – так бой! – воскликнул Педро. – Только принеси мне шпагу, и я встречу тебя лицом к лицу, как подобает солдату.

– Я мог бы принести тебе шпагу, кинжал, мушкет, секиру и даже пушку, – сообщил в ответ скотт. – Но это тебе не поможет. Что бы ты ни сделал, я для тебя неуязвим. Но ты ошибаешься во мне. Разве ты не слышал моей повести? Разве нянька в детстве не пугала тебя ею? Что помнит нынешний ничтожный век о том, кто был Макбетом? Что он был великим душегубом. Посему я убиваю, и буду убивать и впредь. Кровь еще одного человечишки вряд ли хоть сколь-нибудь заметно отяготит чашу весов, если я когда-нибудь предстану перед Страшным судом.

– Постой, но я слыхал совсем иное, – вмешался в разговор Жак. – Твою историю я знаю.

– Что за вздор? – прорычал скотт.

– О вздоре речи нет. Хоть я на грани отпущенных мне дней, мой разум остр, – возразил престарелый философ. – Неужто ты уверен, что «убийца» – все, что осталось в памяти людской? Так слушай! Есть рассказ о полководце, чьи помыслы всегда стремились ввысь, грозе врагов, защитнике народа! Известна также мне другая повесть – о том, кто сбит был с верного пути. Доверившись пророчествам и чарам, он страшно обманулся – и погиб. Но трогательней всех шотландских былей считаю я другую – сказ о муже, что преданно любил свою жену.

– Свою жену?.. – скотт замер, пораженный внезапно нахлынувшими воспоминаниями.

– Давно ли, интересно, ты вспоминал в последний раз о ней? Но люди помнят: ты ценил ее превыше всего на свете. Помнят, как была сильна, как яростна, во всем тебя достойна жена твоя была. И как ушла из жизни.

– Да, ушла… – эхом откликнулся древний воин. – Ушла из жизни…

– Ты не один, в тебе – сто человек, у каждого из них – иная повесть, – мягко сказал Жак. – Жить «душегубом» вовсе ни к чему.

Скотт продолжал стоять на пороге. На что он смотрит – на дона Педро или на направленный на него клинок – понять было невозможно. Долгое-долгое время судьбы всей Европы висели на волоске. Наконец островерхий шлем качнулся, и древний воитель сказал:

– Нет. Я служу повелительнице строгой и жестокой. Что станется со мной, не исполни я ее волю?

С этими словами он шагнул вперед и протянул руку к своей жертве.

Но тут раздался звук – точно хлопанье крыльев стаи вспугнутых птиц или шелест страниц огромной книги – и за спиной скотта прямо из ниоткуда появились Елена, Бенедикт и Ганимед. Споткнувшись, Елена рухнула на пол. Наткнувшись на нее, попадали и Бенедикт с Ганимедом.

Скотт резко развернулся к ним. Увидев и поняв, что происходит, Бенедикт издал боевой клич и выхватил рапиру из ножен как раз вовремя, чтобы отвести удар меча. Изящно развернув кисть, он обошел защиту скотта, и тонкий клинок вонзился в грудь врага, пройдя меж кольцами его кольчуги.

Скотт захохотал. Рука в латной перчатке сомкнулась на гарде рапиры Бенедикта и вырвала оружие из руки арагонца. Не обращая внимания на торчащий из груди клинок, скотт развернулся к арагонскому принцу и взмахнул мечом, но Педро, прыгнув на него сзади, помешал ему нанести удар. Взревев, древний воин отшвырнул принца и встряхнулся.

– Что ж, неважно, умрешь ты где-то еще или прямо здесь – я убью и тебя, и всех прочих!