Одно из таких ощущений связано с устройством мироздания в целом. В самом ли деле мир двойствен? Действительно ли он состоит из материи и духа — или материя и дух на самом деле едины? Если верно последнее, то как объяснить, откуда взялось сознание? В начале поэмы «Европа: пророчество» Блейк задает вопрос Эльфу: «Тогда скажи мне, что есть Мир Материи — и мертв ли?» В ответ Эльф обещает спеть ему «о жизни мира, / Где радость дышит и живет в любой пылинке праха». Эта позиция близка панпсихизму — философскому учению о том, что сознанием наделено все сущее. На протяжении тысячелетий эту теорию оспаривали, опровергали и выдвигали вновь. Если только мы не станем отрицать, что сознание вообще существует, нам придется либо поверить в так называемый дух, порождающий сознание, либо предположить, что сознание каким-то образом возникает, когда материя достигает того уровня сложности, которым отличается человеческий мозг. Но возможен и третий вариант: встать на точку зрения Эльфа и признать, что вся материя изначально обладает сознанием.
Почему бы и нет? Что мешает сознанию быть таким же естественным свойством материи, как масса? Что, если и впрямь любая пылинка праха дышит радостью? Я не пытаюсь это доказать; просто я так чувствую.
Живые существа, сколь угодно маленькие, способны испытывать еще больше радости, чем пылинки праха:
Такое мировосприятие заключает в себе нравственный посыл, яснее всего выраженный в «Прорицаниях невинного» — стихотворении, которое было впервые опубликовано уже после смерти Блейка. На мой взгляд, это одно из величайших политических стихотворений, написанных на английском языке: оно страстно отстаивает право на жизнь и свободу без всяких условий и утверждает, что все существа, большие и малые, соединены друг с другом нравственными связями:
Каждая строфа — словно удар молотка в руке судьи, провозглашающего правосудие для всех живых существ и возвещающего правду о власти:
Это не из тех утверждений, которые нужно доказывать. Это либо чувствуешь, либо нет. Либо видишь, либо не видишь. А коль скоро речь зашла о мировидении, то мы должны научиться видеть две противоположности и признавать истинность обеих: «В отсутствие Противоположностей никакого движения нет» («Бракосочетание Неба и Ада»), — и не обращать внимания на все насмешки рационалистов, отвергающих все, что логически противоречит их однобокой точке зрения.
Об однобокой точке зрения Блейк отзывался сурово:
Четвероякое зрение — это состояние экстатического или мистического блаженства.
Троякое зрение естественно проистекает из Беулы, как в мифологии Блейка именуется место поэтического вдохновения и мечты, в котором «Противоположности в равной мере Истинны» (У. Блейк, поэма «Мильтон»).
Двоякое зрение — это способность видеть не только глазами, но прозревать контексты, ассоциации, эмоциональные смыслы и взаимосвязи.
И, наконец, однобокое зрение — это буквальная, рациональная, отрешенная и поверхностная точка зрения на мир, основанная (судя по всему) на функциях левого полушария мозга — при условии, что мы игнорируем функции правого полушария, обеспечивающего контекстуализацию, эмпатию, воображение и эмоциональное мышление. Этому наблюдению я обязан замечательной книге Родерика Твиди «Бог левого полушария» (2002) и труду Иэна Макгилкриста «Хозяин и его посланец» (2009) — глубокому исследованию, посвященному различиям между левым и правым полушариями мозга.