Голоса деймонов

«Но посмотрите, сколько пользы принесла людям Церковь! — говорят мне. — Посмотрите на все эти больницы, сиротские приюты и школы! А сколько шедевров архитектуры, живописи и музыки было вдохновлено Церковью или создано по ее заказу!»

Да, и все это действительно хорошо и полезно. До некоторой степени это уравновешивает те ужасы и беды, которые Церковь навлекла на человечество: крестовые походы, охоту на ведьм и узколобое фанатичное рвение, так стремительно и естественно овладевающее некоторыми людьми у власти, когда они находят оправдание в вере.

Однако люди, прибегающие к этому аргументу, как будто подразумевают, что до появления Церкви люди попросту не умели ни творить добро, ни создавать произведения искусства, ни поступать бескорыстно, и более того, даже в наши дни никто бы не стал делать добрые дела, если бы его не поддерживала религия. Я отказываюсь в это верить.

Но вычеркнуть из своей жизни христианское воспитание я не могу. Кроме того, я — сочинитель. Каждый писатель пишет о том, что он знает, опираясь на собственный опыт. Поэтому я подумал, что было бы интересно перечитать Евангелия еще раз и посмотреть, сумею ли я пересказать старую, всем известную историю под другим углом. И вот я снова взялся за Библию. Точнее, за три сразу: Библию короля Иакова, Новую английскую Библию (публикация которой наделала много шума, когда я был маленьким) и Новый пересмотренный стандартный перевод. Не владея греческим, я решил, что должен, по крайней мере, произвести триангуляцию между разными английскими версиями, чтобы от меня не ускользнули тонкости смысла.

Я начал с Библии, потому что четыре канонических Евангелия — это самые важные источники сведений о жизни Иисуса. Канон Святого Писания установился в IV веке, когда решением церковного собора в состав Нового Завета были включены Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Они и составляют основу ортодоксальной христианской веры.

Но существуют и многие другие Евангелия; одни из них были известны на протяжении столетий, другие открыты сравнительно недавно. Я подумал, что их тоже стоит использовать. Одну из возможных точек зрения на этот вопрос выразил писатель М. Р. Джеймс, автор замечательных рассказов о привидениях, в 1924 году опубликовавший свой перевод различных апокрифических Евангелий:

Некоторые по сей день заявляют: «Но ведь эти апокрифические, как вы их называете, Евангелия и Деяния не менее интересны, чем канонические! В Новый Завет они не вошли лишь по чистой случайности или по чьей-то прихоти». Лучший ответ на подобные досужие разговоры, какой только можно дать, — это предоставить текстам говорить самим за себя. И очень скоро обнаружится, что никто не исключал их из Нового Завета специально: они сами себя исключили.

Иными словами, Джеймс утверждает, что апокрифические Евангелия оставляют желать лучшего. И это правда. Те из них, которые вошли в собрание Джеймса, по большей части далеко уступают Матфею, Марку и Луке ясностью и силой, а Иоанну — поэтичностью. В них тоже попадаются замечательные отрывки, но в основном это просто мешанина не слишком интересных историй, изречений, увещеваний и сказок, читать которые — занятие трудное и малоприятное.

Другую точку зрения на ценность «исключенных» из канона Евангелий отстаивает Элейн Пейджелс — издательница «Гностических евангелий» (1979), благодаря которым многие читатели познакомились с текстами, найденными в Наг-Хаммади (Египет) в 1945 году. Опираясь на новые источники (доступа к которым, разумеется, не было у М. Р. Джеймса), Пейджелс намекает, что эти Евангелия были объявлены неканоническими по другой причине: «Почему эти тексты были исключены из канона и запрещены как „еретические“? Из-за чего их сочли настолько опасными?»

Некоторые из этих новооткрытых Евангелий очень увлекательны. Но меня интересовали не столько ереси и опасности, сколько простое и ясное повествование, и в первую очередь я хотел вновь обратиться к тем историям, которые знал еще ребенком. Так что я вернулся к Матфею, Марку, Луке и Иоанну.