Голоса из подвала

– Ма, – плеснула синевой из удивленных глаз Настёна. – Ну я же выиграла, правда?..

– Выиграла, выиграла, конечно же, выиграла, солнце! – Вера оглаживала золотистые волосы, целовала дочь в пухлые щечки и лоб.

– Тогда можно забрать себе? Можно же? Можно-можно-можно?!

Отлипнув от матери, Настёна повисла на коляске, запустив руки в люльку.

– Насть, ты чего? – Дима прекратил потирать ушибленное место.

А та, покопошившись, спрыгнула на пол и гордо предъявила родителям свою находку, которой оказался обычный голенький пупс. Тряхнула куклу в воздухе – пупс моргнул, одно пластиковое веко так и осталось полуприкрытым. А из маленького, будто лезвием вырезанного рта раздалось механическое, лишенное эмоций:

– Ма-ма.

Онемев, Дима с Верой уставились друг на друга. В тишине тоненько скрипнула дверь уборной. В прихожую зашла Сатурова. Качало Натали так, будто несуществующий ветер заметно усилился за те десять минут, что прошли с тех пор, как она поднялась из-за стола.

– А что, прятки уже з-закончились?..

– Я выиграла! И мама с папой разрешили мне забрать маленькую!

– Погоди-ка, – придя в себя, Вера включила режим строгой мамочки. – Никто тебе ничего не разрешал. Особенно после того, как вы с тетей Наташей нас так перепугали.

– Дай сюда, – сказал Дима. – Это чужое.

– Ну что вы, что вы! – всплеснула руками-веточками Сатурова. – Мне не жалко, пускай берет! Тем более раз ей так понравилось. – Она вдруг то ли икнула, то ли всхлипнула, словно собираясь заплакать. – Нам-то эти игрушки все равно уже без нужды…

Вера растерянно переводила взгляд с дочки на мужа и обратно.

– Ну уж нет, – Дима решительно сунул куклу Сатуровой. – Извините, но мы у вас ничего брать не станем.

– Но я же выиграла! В прятки-и!

– А ну цыц. Одевайся лучше, мы уже уходим.

– И скажи тете Наташе «спасибо», – добавила Вера, пытаясь сгладить неудобную ситуацию.

Сатурова, впрочем, не выглядела обиженной. Выглядела она пьяной и сонной – где-то на полпути в те края, где уже давно обосновался ее Сержик.

– Уходите, да? – Пупс перекочевал обратно в люльку, Сатурова привалилась к стене. – Ну и пусть… Давайте, валите, ха-ха… Такси вызвать?

– Вызвали уже, – соврал Дима, подсовывая жене куртку.

– Ну, ма!..

Дочка пихнула коляску обеими руками, и оттуда немедля донеслось:

– Ма-ма!

Вера страдальчески закатила глаза:

– Дим, может, все-таки?..

– Действительно, Дмитрий, – пьяно ухмыльнулась Сатурова, наматывая нарощенную прядь на палец с нарощенным ногтем. – Это ведь просто игрушка. Та-аких в любом магазине… полно.

Он посмотрел ей прямо в глаза – зеленые, как у чертовой куклы, – и, отбросив остатки смущения, четко и твердо, чтоб уж наверняка дошло, произнес:

– На хер не надо. Спасибо.

* * *

…Тем не менее на следующее утро Диму разбудил холодный механический голос:

– Ма-ма. Ма-ма. Ма-ма.

Какого черта?.. Он с трудом продрал глаза. Голова раскалывалась как с похмелья. Хотя, казалось бы, выпили всего ничего. Да и пили вроде только шампанское… Или они с женой по дороге домой еще куда-то заскакивали? Он не был уверен, что это ему не приснилось, но вроде как Вера переживала случившееся у Сатуровых, и тогда он предложил купить пива, для релаксации.

Так себе идейка, конечно.

– Ма-ма!

Рядом с кроватью стояла Настёна. На ней был пижамный костюм с хрюшами, а в руках она держала пупса, одетого в пижамку еще меньшего размера и без узоров. Дима в игрушках дочери никогда не разбирался, но похоже, что на куклу перекочевала одежонка из какого-то подарочного набора со складов в нижнем ящике шкафа в детской.

– Почему она не говорит «па-па»? – поинтересовалась Настёна. – Надо ее выучить!

– Откуда… – начал было Дима, но осекся. Ругать малолетнюю дочь с утра пораньше – идея ничуть не лучше, чем мешать пиво с шампанским.

Лучше спросить жену.

Вера суетилась на кухне. Прическа уложена, губы накрашены, фартук поверх рабочего костюма – явно вот-вот умчит в офис. Дима – как спать ложился, в семейных трусах и мятой футболке – прошел к столу, примостился на табурете.

– Доброе утро! – сказала Вера, весело гремя посудой. Чашки и тарелки, подгоняемые кухонным полотенцем, отправлялись досыхать на полку в шкафу. На плите закипал чайник. – Как спалось? Как здоровье?

Дима поморщился – интонации жены живо напомнили истеричную эльфийскую радость Натали Сатуровой.

– Привет. Нормально.

– Кофе будешь?

– Обязательно. Спасибо. – Он с удовольствием втянул носом аромат растворимого «Эгоиста». После первого же глотка в голове слегка прояснилось.

– Слушай, а почему у Насти эта дурацкая кукла?

– Какая кукла?..

Дочь пробежала – топ-топ-топ – мимо кухни в свою комнату. Послышался знакомый раздражающий писк: «Ма-ма!» Дима взметнул брови.

– Эта кукла, Вер. Я думал, мы ничего не брали у Сатуровых.

– Ах, вот оно что! Так мы и не брали, кажется. Ты же был против?

– Был. Тогда откуда она взялась в нашем доме?

– Я не знаю. Ты не помнишь – может, мы заходили в какой-нибудь магазин по дороге? Настя хотела спать, капризничала, а ты все грозился купить ей такого же пупса.

– Хм. Не помню.

Дима задумался. Думать было почти физически больно:

– Шампунь у них не айс оказался, да? Хоть и дорогущее.