Голоса Памано

Она продолжила набирать текст с того места, где Ориол рассказывал, что в долинах Ногеры жители пребывают в постоянном страхе, поскольку с одной стороны у них маки, а с другой – регулярные войска, и они все время живут под угрозой скорой расправы, которая может случиться когда угодно и по любому поводу. Утром следующего дня, когда Валенти Тарга возвращался из Лериды, а я объяснял старшим ученикам употребление прямого дополнения, ко мне в класс явился Кассья из дома Нази, который время от времени помогал Тайо (тот не переносил, когда мальчишка целый день бил баклуши), и вручил мне конверт, совсем непохожий на те, что обычно приходили в школу. Я вскрыл его на глазах у двадцати учеников и много раз перечитал странное послание, более всего походившее на приказ: от меня требовали без промедления, не позднее чем через час после закрытия школы, прибыть в одну из гостиниц долины Кардос, где я получу дальнейшие инструкции. Меня удивило и даже показалось весьма опрометчивым использование для подобного приглашения обычной почты. Однако как есть, так есть. Я раздумывал, выполнять мне приказ или не стоит. Вдобавок ко всему это был день, когда все наше внимание было приковано к Лериде, день, когда мне было важно заниматься самыми обычными делами, чтобы никто, абсолютно никто не смог заподозрить, что именно я десять дней назад сообщил о том, что двадцать третьего марта тысяча девятьсот сорок четвертого года, в День святого Жозепа Ориола, Тарга поедет один в Лериду, дабы предстать перед гражданскими и военными властями, которые призывают его к ответу за превышение полномочий. Готов биться об заклад, что он поедет один, поскольку его будут чихвостить и свидетели ему не нужны. Это была хорошая новость, которая привела в боевую готовность людей лейтенанта Марко. К тому же после этого визита Тарга отправится на встречу со своим покровителем из армейских чинов. Не знаю, где они договорились встретиться, но это точно будет на обратном пути. И вдруг теперь они ни к селу ни к городу требуют, чтобы я явился в эту гостиницу.

В конечном итоге все же победила моя дисциплинированность, и после обеда, заперев школу, я отправился в Сорт, воспользовавшись грузовиком Пере Серральяка. У этого человека такое доброе сердце, что, хоть он и избегает меня, выражая тем самым свое явное презрение ко мне как к ушлому фалангисту, он тем не менее не в состоянии отказать мне в услуге; он высадил меня возле Риберы, и мне осталось пройти пешком не более получаса. Всю поездку я еле сдерживался, чтобы не прокричать во весь голос Серральяку-каменотесу, что нет, я совсем не такой, как он думает. Вот так, доченька, и проходит теперь моя жизнь, в постоянной борьбе со своим заветным желанием – заявить всему миру, что я не таков. Чтобы успокоиться, я заговорил с ним о сыне, заверяя, что Жаумету надо учиться, он любит читать и очень восприимчив к знаниям.

– У нас в доме есть книги.

– Это заметно. Пошлите его учиться в Тремп.

– Это невозможно. Очень дорого.

– Ну так поместите его в семинарию.

– А вот этого я и в пьяном угаре не сделаю. Вы уж простите меня, сеньор учитель, но…

– Я понимаю… Но там ведь можно получить бесплатное образование. А уйти оттуда можно в любой момент.

– А что, если ему придется по вкусу? Что тогда, а?

Серральяк-каменотес покачал головой и выбросил окурок в окошечко грузовика.

– Мы, крестьяне, никогда не перестанем быть крестьянами, – изрек он.

– Но вы не крестьянин.

– Да нет, я такой же крестьянин, как все. Только обрабатываю не землю, а камни.

И он посмотрел в окно, в другую сторону, давая понять, что хватит об этом, что, каким бы распрекрасным учителем я ни был, принимать решения относительно будущего его сына будет он. Больше мы до самой Риберы не разговаривали.

Шагая по дороге, Ориол еще долго слышал астматическое фырканье грузовика, отчаянно ползшего по узкой извилистой дороге в Эстаон.

В тусклом свете сумерек смутно проступал силуэт обшарпанного айнетского пансиона. Ориол поступил в полном соответствии с инструкциями, которые фигурировали в присланной ему записке: вошел, попросил ключ от номера пятнадцать и вел себя в высшей степени осмотрительно.

– Что вы сказали?

– Номер пятнадцать.

Хозяин, не сказав ни слова, вручил ему ключ и ушел в свою каморку, словно не желая ничего знать. Ориол прочел номер на металлической табличке: пятнадцать. Собрался было постучать в дверь, но вспомнил о ключе. Вставил его в замочную скважину и повернул. Первое, что он ощутил, когда вошел в комнату, был запах. Духи. Дверь открылась с каким-то безутешным стоном, и он увидел лейтенанта Марко, который должен был со своими людьми находиться совсем в другом месте; он сидел на стуле, устремив взгляд в сторону двери и источая потрясающий аромат нарда. И тут у Ориола перехватило дыхание и сердце забилось как бешеное: это был вовсе не лейтенант Марко. Элизенда Вилабру, Элизенда, окутанная изысканным ароматом нарда, поднялась со стула и с самым серьезным видом произнесла уверена, что первой поздравляю тебя с днем твоего святого. И только тогда робко улыбнулась.