Голоса Памано

Ориол стоял вместе с лейтенантом Марко в полной темноте у окна учительского дома, устремив взгляд в сторону перевала Канто, что у подножия горы Торрета-де-л’Орри, хорошо осознавая, как хрупко спокойствие спавших в это время на чердаке школы беженцев, и думая я прихожу сюда лишь затем, чтобы смотреть в окно и следить за проблесками нашего маяка в горах; но я не хочу возвращаться сюда без Розы и моей безымянной дочери. И еще он раздумывал о том, что предложил ему Валенти Тарга: ему поручалось собрать всех местных учителей и убедить их разом примкнуть к Фаланге, стать ее членами, и он ответил да-да, какая прекрасная идея, да, но при этом снова подумал про себя Элои! Элои! ламма савахфани?

– Что ты об этом думаешь?

– Прекрасная идея.

– Что за прекрасная идея? – удивленно спросил Вентура.

– Это мысли вслух. Извини.

Они говорили шепотом, потому что в молчаливой, тревожной и подозрительной деревне ночь делает достоянием гласности любое покашливание, крик во сне, храп, зависть, а стены становятся тоньше папиросной бумаги.

– Ты нервничаешь.

– Да. Я хочу выйти из борьбы.

– Но сейчас ты не можешь этого сделать.

– Люди ненавидят меня. Твоя жена меня ненавидит. Почему ты не скажешь ей, что…

– Нет, – перебил его Вентура. – Так безопаснее. Безопаснее для всех. – И обращаясь к темноте за окном: – Разве ты не видишь, что сейчас не можешь все это оставить?

Они немного помолчали, продолжая пристально вглядываться в ночную тьму. Одинокая звезда в мимолетном падении начертала на небе чье-то несбыточное желание.

– Моя жена меня тоже презирает. Это невыносимо. И она сделает так, что и дочь будет меня презирать.

Словно подчиняясь велению падающей звезды, лейтенант, не отрывая взгляда от Торреты, в полной темноте достал из кармана какую-то бумажку и протянул ее Ориолу.

– Что это?

– Прочти.

Учитель развернул бумажку и при колеблющемся свете зажигалки лейтенанта прочел Пласета-де-ла-Фонт, три, Барселона.

– Что это?

– Место проживания твоей жены и дочери.

Пласета-де-ла-Фонт, три, Барселона. Место проживания Розы и моей дочери, не знаю, как тебя зовут.

– Я поеду туда в воскресенье.

– Нет. Мы уведомим тебя, когда будет можно, но до Рождества даже не думай.

– До Рождества? – Он подсчитал на пальцах: – Один, два, три, четыре, пять месяцев ожидания? Ты с ума сошел!

– Это ты поведешь себя как сумасшедший, если не сделаешь, как я тебе говорю.

– Откуда мне знать, доживу ли я до Рождества?

– Этого никто не знает. Сожги бумажку. Не подвергай их опасности по нашей вине.

Пласета-де-ла-Фонт, три, Барселона. Что это, пансион? Почему ты так стремительно сбежала от меня, ведь я постепенно искупаю свою вину? Пласета-де-ла-Фонт, три, Барселона, бормотал он, сжигая листок в блюдце, которое иногда использовал в качестве пепельницы. И поскольку думать о семье было невыносимо, он, не переставая вглядываться в темноту, сказал это Тарга заставляет меня нервничать. У меня такое впечатление, что он что-то подозревает.

Лейтенант Марко пробормотал что-то тоном, который не понравился Ориолу. Он раздраженно сказал:

– А вы, видно, такие тупые, что все никак не можете его прикончить.

– Знаешь, а меня ведь предупреждали, чтобы я не говорил тебе, где твоя жена.

– Извини. – Ориол сделал над собой усилие, чтобы успокоиться.

Лейтенант Марко сделал глубокий вдох и, выпуская из легких воздух, изрек:

– Этому Тарге дьявольски везет.

Еще одна пауза. Далекий лай бдительного пса нарушил безмолвие ночи. И тут лейтенант Марко вдруг сказал Эм-и-пять просил передать тебе благодарность за твою идею операции Моррот. Цель достигнута.

– Это было нетрудно. Но я боюсь. Я просто умираю от страха.

– Как и все мы. Но такие люди, как ты, необходимы. Как и тот, кто посылает нам сигналы с Торреты. Как и тот, кто доставляет донесения. Элиот вернулся, чтобы провести реорганизацию наших сил.

– Ты работаешь на англичан?

– Мы работаем на демократические силы, каковы бы они ни были. – Бесконечная пауза. – Ну и на союзников, само собой разумеется.

Ориол отошел от окна и на ощупь отыскал глиняный горшок с орехами. Зачерпнул горсть прогорклых лесных орешков и вернулся к своему товарищу.

– Когда я познакомлюсь с Элиотом?

– Ты с ним знаком.

– Так это ты? – Он протянул ему несколько орешков.

– Нет. Это ты.

Ориол на какое-то время лишился дара речи.

– Но это неправда. Элиот действует здесь уже два года.

– Ты третий Элиот. Наш связной – всегда Элиот.

Я – Элиот. То есть Элиот – это никто. Я, школьный учитель, брошенный женой и дочерью, имеющий любовную связь с женщиной, которая совершенно ему не подходит, потому что они находятся по разные стороны баррикады, так вот оказывается, что, согласно существующей легенде, я обладаю необыкновенными организаторскими способностями и мобильностью.

– Но я не вылезаю из деревни, а Элиот действует в…

– На самом деле Элиот – это еще несколько человек. Мы сами не знаем, кто он. Однажды мы придумали операцию «Красный колокольчик». В другой раз… Важно все время держать армию в напряжении.

– А что я должен делать как Элиот?

– На настоящий момент постараться не умереть.

– А, понятно.