Голоса Памано

Итак, подводим итоги. Мне пришлось сбежать от маки, чтобы лишь издалека взглянуть на свою жену и дочь – не знаю, как ее зовут, но у нее очаровательная ручка, которая словно все время говорит пока, до свидания; надо было изловчиться и обвести вокруг пальца следящих за мной фалангистов и, чтобы не подвергать вас, доченька, опасности, отказаться от возможности поговорить с женой, поцеловать дочь, взять ее за ручку и поиграть с ее пальчиками: этот пальчик хочет спать, этот пальчик лег в кровать… пусть даже один-единственный раз в жизни; мне приходится днем и ночью притворяться перед фалангистами Тарги, дабы выполнить работу, которую мне поручило высшее командование маки; должен держать ухо востро, когда работаю с детьми, чтобы они по-прежнему думали, что я всего лишь учитель и не прячу никаких беженцев и бойцов на чердаке школы; должен притворяться перед Валенти Таргой, чтобы он не заподозрил, что в школе останавливаются на ночлег люди, бредущие тропой страха, и я оказываю им помощь; я должен прятаться от женщин семейства Вентура, которые меня ненавидят, и скрываться от всех на свете, чтобы украдкой встречаться с необыкновенной женщиной, которая тоже прячется от всех на свете, чтобы увидеть меня, погладить меня по щеке, посмотреть на меня своими удивительными глазами и сказать мне кажется, я тебя очень люблю, Ориол, сейчас мы с тобой не можем быть вместе, но поверь мне, я найду выход, потому что я всегда нахожу выход из любого положения. Я должен прятаться от самого себя, потому что я был трусом. И вот теперь этот несчастный, никчемный болван Тарга терзается ревностью, поскольку догадывается, что мы с Элизендой видимся тайком. И самое ужасное, что это правда. Мы действительно встречаемся тайком, и для меня это истинное блаженство, и я ни за что не откажусь от этих встреч. Да, я знаю, что она мне не подходит, что я плохо кончу, но это неотразимая женщина. Боже мой. Я хочу бежать отсюда. Роза, помоги мне!

34

– Мне бы хотелось, сеньор алькальд, – говорил он, высоко подняв листок со своими записями, словно провозглашая тост, – чтобы вы воспринимали усилия преподавателей как выражение благодарности замечательному городу, где мы осуществляем преподавательскую деятельность, где учимся сами и рассказываем своим ученицам и ученикам о преимуществах мультикультурализма глобального, высокотехнологичного общества, в котором мы живем и в котором учим всех ценить синтез культур как процесс ментальной экспансии через трансверсальность, процесс, чрезвычайно обогащающий современного человека…

Боже мой, Жорди, что за пафосные речи; что ты плетешь, ведь единственное, чего тебе хочется, – это чтобы вокруг тебя было полно женщин…

– …И еще – почему бы и нет? – я прошу вас рассматривать эту экспозицию как дань памяти нашим коллегам, работавшим в иные, гораздо менее благоприятные периоды нашей истории… Ведь все вместе мы образуем единое учительское сообщество, служащее двигателем общественного прогресса.

А в моей истории были менее благоприятные периоды? Разве я когда-нибудь жила в таком угнетенном состоянии, как теперь? Я никак не могу разорвать порочный круг, подойти к нему и выпалить прямо в лицо Жорди хватит разглагольствовать и подумай немного: мы ведь знали гораздо более благоприятные периоды в нашей жизни, ты помнишь? Когда мы верили, что честны по отношению друг к другу, и, главное, свято верили, что останемся такими же честными на всю жизнь, да или нет, отвечай, да или нет?

Ее горестные размышления были прерваны протокольными аплодисментами всех собравшихся в актовом зале на открытии выставки «Полвека школьной жизни (1940–2002)». Она продлится целый месяц, до карнавала, и предполагается, что ее посетят все учителя комарки, многие из которых внесли свой вклад в подготовку. Алькальд объявил выставку открытой, и все принялись поглощать фаршированные оливки и картофельные чипсы, запивая фантой. Всегда прилежная и старательная Жоана воспользовалась всеобщей суетой, чтобы приклеить подписи к экспонатам там, где их не хватало. Жорди в сопровождении Майте с улыбкой направился к Жоане. Хотя Тина старалась не следить за перемещениями Жорди, она все же двинулась вслед за ним, отстав на несколько метров, со стаканом лимонада в руке. Один из коллег протянул ей чипсы, но она отказалась неопределенным жестом, означавшим несколько дней назад я узнала, что мой муж мне изменяет, и у меня нет настроения поглощать жареный картофель, потому что у меня засел сгусток боли в желудке и он отказывается принимать пищу. Больше я ничего тебе не расскажу, потому что ты расплачешься от сочувствия. Тем временем Жорди подошел к секретарше.

– Поздравляю, – сказал он, держа в руке оливку. – Все получилось просто великолепно.

– Я бы предпочла, – сухо ответила Жоана, – чтобы вместо того, чтобы поздравлять меня сейчас, ты бы хоть немного помогал мне в последние дни. И к Майте: – Каталог так и не подготовлен.

– Но зато мы открыли выставку точно в срок.