Голоса Памано

Засунув руки в карманы и откинувшись на спинку стула, он терпеливо ждал, пока Ориол закончит просматривать документы. В кабинет вошел Баланзо, мужчина с тонкими усиками, но, повинуясь энергичному жесту Тарги, тут же закрыл за собой дверь.

– Но я не адвокат, – сказал Ориол, подняв голову от бумаг и внутренне содрогнувшись.

– Это тебе для ознакомления. Если хочешь, можешь сделать то же самое.

Это был иск сеньора Валенти Тарги, алькальда и руководителя местного отделения движения, выдвинутый против Манела Карманиу, жителя Торены, проявляющего враждебность к режиму, двоюродного брата Вентуры, свояка лейтенанта Марко; во исполнение сего искового заявления вышеупомянутый Карманиу лишается принадлежащих ему трех гектаров земли, кои переходят в собственность сеньоры Элизенды Вилабру Рамис из дома Грават, владелицы смежных земель. Второй документ устанавливал право на обмен этих трех гектаров пастбищных угодий и еще пары прилегающих к ним гектаров на большой участок земли на горе Тука под названием Тука-Негра, не представляющий ценности для земледелия и скотоводства и находящийся в собственности Жасинта Гаварри из дома Баталья, который, кроме того, должен выплатить денежную компенсацию другой стороне договора мены ввиду очевидной разницы в стоимости подлежащих обмену участков.

– Ну хорошо, но я не понимаю, зачем ты это делаешь и зачем сеньора…

– Я тебе это показываю не для того, чтобы ты задавал мне вопросы. Если хочешь… В общем… – Валенти встал, чтобы плотно прикрыть дверь своего кабинета, и снова сел. Потом, понизив голос, сказал: – Если хочешь воспользоваться конъюнктурой, я могу сделать тебя богатым.

– Как?

– Если хочешь заполучить какой-то участок земли, заявляешь на его владельца. Об остальном позабочусь я. Ну, разумеется, за разумную комиссию.

Ориол открыл рот и улыбнулся, чтобы скрыть замешательство.

– Я не хочу никаких земель.

– Не хочешь земель, не хочешь комиссионных, не хочешь подарков…

Тарга вновь инстинктивно взглянул на дверь, словно желая убедиться в том, что она по-прежнему закрыта.

– Ты вынуждаешь меня сомневаться в тебе. – Он положил бумагу на стол перед собой. – Это ведь ничего не стоит.

– Почему тебя так беспокоит, что у меня нет никаких экономических интересов?

– Меня не беспокоит, меня бесит. И заставляет меня сомневаться в тебе.

– Почему?

– Потому что чистоплюи всегда опасны.

– Но я не чистоплюй.

– Так тогда делай то же, что все, черт побери! – Он сердито ударил себя кулаком по лбу и крикнул: – Любой, у кого есть хоть два вершка во лбу, пользуется случаем. Чтобы компенсировать приносимые жертвы.

– Это совсем не обязательно.

– Да нет, обязательно! Почему ты отказываешься от законной прибыли? Это военный трофей.

– Я…

– Поди знай, что за козни ты строишь у меня за спиной. – Угрожающе: – Кто тебя знает.

– Прости, но я…

– Если я что-то узнаю и мне это не понравится… тебе не поздоровится.

То есть Валенти ничего не знает. Определенно. Не знает, что в тот день это я целился ему в затылок из ржавого пистолета, не знает, что я ухаживаю за женщиной, которую он ни с кем не желает делить. Хотя, возможно, правильнее сказать, что это она ухаживает за мной. И ничего не знает о ночной жизни школы. Он ничего не знает.

Ориол ждал, пока алькальд свернет папироску. Закурив ее, Тарга откинулся на стуле и, сняв крошку табака с кончика языка, пристально посмотрел на учителя. Утробным голосом, который, казалось, исходил из самого его нутра, он безапелляционно изрек:

– Элиот.

Пауза. Ну вот и все. Все кончено. Надежда была прекрасной, пока она была; но теперь все: пытки, обвинение, смерть. А ведь я не герой. Меня ждет позор, ибо я совсем не несгибаемый мученик, быстро выдам все имена и буду трястись от страха, как бедный крестьянин из Монтардита. На всякий случай Ориол сделал безразличное лицо и спросил а что такое с Элиотом.

Усугубляя неловкость момента, Валенти надолго замолчал, задумавшись о чем-то. О чем он думает? Он издевается надо мной. Ему все обо мне известно.

– Так что такое с Элиотом? – снова спросил он.

– Мы так до сих пор и не знаем, кто это. Люди из военной разведки не знают, кто это. Говорят, это кто-то, кто живет нормальной жизнью.

– Как ты и я?

– Да, как ты и я. Кстати, два полковника хотят, чтобы ты написал их портреты. – Подняв кверху палец: – Цену устанавливаю я. А писать портреты будешь в Побле.

– Посмотрим.

Ориол направился к двери, но прежде, чем выйти, обернулся и серьезно сказал:

– А что, так важно знать, кто это?

– Кто?

– Элиот.

– Ну, если мы не узнаем, то не сможем его расстрелять.

Ориол молча улыбнулся, словно желая сказать мы же с тобой умные люди и хорошо понимаем друг друга.

– И все-таки серьезно, – наконец сказал он, взявшись за ручку двери. – Неужели этот знаменитый Элиот такая важная птица?

– Скажу тебе только одно, – ответил Тарга назидательным тоном, – если мы его схватим, всем маки в Пиренеях наступит конец.

– По-моему, ты переоцениваешь Элиота. Не думаю, что все зависит от одного человека. А кроме того, может быть, это всего лишь призрак.

– Что?

– Я говорю, возможно, этот Элиот – некое подобие Оссиана.

– Подобие чего?