Голоса Памано

В течение трех или четырех следующих лет Бог, которого, согласно старой Вентуре, не существует, не пожелал больше играть и не сводил этих людей в одном месте. Так что они свободно разбрелись, стремясь осуществить свои надежды и чаяния. Той суровой зимой Марсел Вилабру, с каждым разом игравший все более заметную роль в управлении АО «Вилабру Спортс» и ставший совладельцем Тука-Негры, находился в Страсбурге.

– …Это не одно и то же, совсем не одно и то же. Это, как тебе сказать, это… В общем, понимаешь, я очень люблю свою жену, но это совсем другое. Это разрядка, которая никому не приносит вреда и которую я вполне заслужил, если принять во внимание самые разные вещи. Уже два, да что там, уже больше…

– Послушай, курносик, я только спросила, женат ли ты.

– Но, видишь ли, я просто хотел объяснить тебе…

– Я просто так спросила.

– Ага.

– Увидишь, тебе понравится.

Девушка подошла к Марселу, который на этот раз, вопреки своей привычке, не проявил инициативы. Она начала раздевать его, и он не возражал, но время от времени бросал взгляд на телефон. Он ждал звонка от Мерче, которая была больна, и это вызывало у него необычные угрызения совести, что очень его беспокоило, поскольку могло затруднить эрекцию.

Обслуживание было, разумеется, фантастическим, и Марсел на короткое время почти забыл о неудаче с закупкой спортивных костюмов по баснословно низкой цене, случившейся из-за того, что компания «Лаксис» всего на несколько часов опередила его. Ему даже удалось отвлечься от неприятного чувства, которое вызывало у него завтрашнее совещание в Страсбурге с представителями двух горнолыжных центров из Саппоро, желающими приобрести Тука-Негру.

– Ни под каким видом, Марсел, – сказала ему мать. – Если они хотят ее купить, то лишь потому, что она принесет им больше прибыли, чем приносит сейчас; закажем исследование рентабельности курорта, но продавать ни в коем случае не будем.

Десять лет назад, в год рождения внука Сержи, Элизенда превратилась в мажоритарного акционера Тука-Негры, и с того момента станция неуклонно развивалась. Деятельность ее сына в качестве нового акционера, введенного в совет директоров в ущерб шведским партнерам из корпорации «Фролунд-Пиренеерна», вылилась в резкое увеличение черных и экстремальных кольцевых трасс, представлявших собой совершенно исключительное предложение в сфере горнолыжного спорта, да еще и в таком красивом месте, куда все, кто хоть раз там побывал, стремились вернуться. Помимо этого, горнолыжный курорт располагал обширнейшей семейной зоной с пологими трассами и прекрасным обслуживанием. Владельцам оставалось лишь следить за погодой и вовремя ставить свечки соответствующим святым, и люди валом валили на Тука-Негру, в результате чего продажи спортивного инвентаря «Бруспорт» взлетели до небес, а вместе с ними рос престиж дизайна марки, эталона элегантности в сфере спорта. Одежда «Бруспорт» стала престижным мировым брендом. Янник Ноа носит «Бруспорт». Стефан Эдберг и «Бруспорт» – непревзойденная парочка. (Разработчики долгие часы размышляли о том, не лучше ли подойдет эпитет «неразлучный», намекающий на кольца логотипа «Бруспорт», но в конечном счете остановились на «непревзойденный». И действительно, «неразлучный» заключает в себе момент личной воли, который может привести к мысли о том, что Эдберг объединился с «Бруспортом» и они делают все, что им заблагорассудится. А «непревзойденный» наводит на мысль о том, что всякий, кто купит рубашку «Бруспорт» с двумя магическими кольцами, станет победителем во всем: в спорте, в жизни, в третьем, определяющем сете. И поскольку сеньора Элизенда сказала да, вы меня убедили, победило прилагательное «непревзойденный».)

– Я бы заехал в Валь-де-Прудом, – бросил Марсел уже на выходе.

– Как поживает Мерче?

– Да что-то неважно. Женские проблемы, а тут еще и грипп подхватила.

– Почему именно Валь-де-Прудом?

– Ходят слухи о продаже.

– Что ж, съезди, но ничего не предпринимай, не посоветовавшись со мной.

– Да, мама.

Он взял плащ и бесшумно прикрыл дверь, не дожидаясь, пока подойдет Сьо, которая с каждым днем заметно дряхлела. Он забыл поцеловать мать, поскольку ему хотелось как можно быстрее одолеть этот чертов путь в Барселону. Когда она наконец решится оставить этот проклятый дом в Торене, я, наверное, уже буду на пенсии.

Итак, Марсел находился в Страсбурге, в отеле, демонстрируя свой пенис проститутке, которая была похожа на королеву из волшебной сказки, но при этом в совершенстве владела техникой непревзойденных отсосов, непревзойденных, как парочка «Бруспорт» и Эдберг, и он знал, что сейчас произойдет, потому что по-другому быть не могло. И действительно, в самый разгар фелляции зазвонил телефон.

– Слушаю.

– Это я. Ты где?

– Я? Как ты, девочка моя?

– Ох! Мне тоскливо. Звоню тебе, потому что хотела услышать твой голос и…