Голоса потерянных друзей

Бенни Сильва. Огастин, Луизиана, 1987

Когда я уже начинаю терять всякую надежду, тот, кого я жду, неожиданно появляется. Мистер Крамп, директор фермерского рынка, работающего по четвергам с самого утра, предупредил меня, что время появления Натана Госсетта предугадать невозможно, но сообщил, какую именно машину надо высматривать — голубой пикап. И именно такая машина подъезжает к рынку. Все багажное отделение у нее забито сумками-холодильниками с товаром, а водитель поражает своей юностью — на вид он, пожалуй, на несколько десятков лет моложе большинства местных продавцов. Не могу поверить в собственную удачу — а она мне очень нужна, потому что время поджимает. Я упросила нового учителя химии взять на первом уроке мой класс к себе, если я не успею до звонка.

На часах уже семь двадцать пять, у меня есть еще полчаса. Третья неделя моей учительской карьеры складывается немного лучше, чем две первые, и я радуюсь даже мельчайшим подвижкам. Овсяное печенье сделало свое дело: голодные ученики охотно подкрепляются им. А вот те, кого голод не слишком уж мучает, обходят угощение стороной. Как и обещала мне Бабушка Ти, печенье оказалось недорогим, поэтому расходы на покупку лакомств резко снизились, а заветный «бисквитный фонд» полностью поступил в мое распоряжение.

Как ни странно, но с тех пор как я начала печь для детей, они стали проявлять что-то вроде расположения. Думаю, их подкупает тот факт, что о них кто-то заботится. А может, ученики впечатлены тем, что я общаюсь с Бабушкой Ти. Каюсь: я то и дело упоминаю ее имя, чтобы придать себе веса в глазах подопечных. Ее знают все дети в городе. Она тут и воспитатель молодого поколения, и авторитет в хулиганской среде, и самая старшая представительница семейства Картеров, давних владельцев «Хрю-хрю и Ко-ко». Именно это обстоятельство позволяет ей контролировать местный «конвейер» копченостей, мясных шариков в кляре и пятнадцати видов пирогов. С таким человеком не шутят.

И как мне ее сейчас не хватает! Она бы, наверное, выполнила мою утреннюю миссию минут за пять, если не быстрее. Пока я размышляю об этом, Натан Госсетт достает из машины сумку-холодильник и несет ее куда-то, обменявшись приветствиями с пожилым человеком в комбинезоне и куртке с логотипом «Ветеран зарубежных войн». Наверное, это один из продавцов.

Натан обманул все мои ожидания. Со стороны он совсем не похож на богача. Не знаю, специально ли он так нарядился или именно сегодня все остальные его вещи оказались в стирке, но в старых джинсах, высоких сапогах, выцветшей фирменной футболке из какого-то ресторанчика и кепке он производит впечатление человека, который собрался трудиться все утро не покладая рук. После того как меня целых полторы недели отфутболивали в конторе «Торгового дома Госсеттов», я думала, что при встрече Натан окажется нелюдимым и угрюмым. Даже неприступным. Но он держится довольно дружелюбно и, кажется, даже не прочь поболтать! Так зачем же такому человеку понадобилось бросать Госвуд-Гроув, покупать рыболовецкое судно и обрекать родовое гнездо на верную погибель?

Возможно, скоро я узнаю ответ.

Собравшись с духом, точно боксер перед выходом на ринг, я иду ко входу на крытый рынок и останавливаюсь там в надежде встретить Натана. Хорошо, если он будет один. Мимо проходят, торопясь к своим прилавкам, продавцы с товаром. Чего тут только нет: свежие продукты, варенье, джемы, мед местной пасеки, корзины, прихватки, лоскутные одеяла ручной работы, свежая выпечка. Встречается даже антиквариат. Драгоценные минуты всё бегут, а мой рот наполняется слюной. Непременно вернусь сюда, когда будет побольше времени. Я, между прочим, та еще королева барахолок. Когда мы жили в Калифорнии, я всю квартиру обставила такими «сокровищами».

Когда моя «жертва» наконец приближается, меня охватывает паника, а язык точно примерзает к небу.

— Натан Госсетт? — натужно выговариваю я таким тоном, будто сейчас вручу ему какое-то официальное постановление, а потом протягиваю руку для приветствия.

Натан вскидывает бровь, но пожимает мне руку. Рукопожатие у него крепкое ровно настолько, насколько это позволяет вежливость, но вместе с тем бережное. А ладонь неожиданно оказывается в мозолях.