Голоса потерянных друзей

— Простите, что отвлекаю вас от дел. Много времени я не отниму, обещаю. Я новая учительница английского в старшей школе Огастина, Бенни Сильва. Надеюсь, это имя вам о чем- нибудь говорит? — Наверняка говорит, ведь должен же он был прослушать хоть какие-то из сообщений, оставленных мной на автоответчике, или, на худой конец, увидеть мою фамилию в договоре аренды, а может, услышать его от секретарши «Торгового дома», которая обещала передать ему мою просьбу. Но он молчит, и я торопливо заполняю неловкую паузу: — Я хотела задать вам пару вопросов — в основном о библиотечных книгах. Видите ли, я хочу пробудить в своих учениках хоть какой-то интерес к чтению. И к письму. Менее сорока процентов детей в нашей школе читают тексты, уровень которых соответствует их возрасту. И, да простит меня наш почивший гений Джордж Оруэлл, одной потрепанной стопки библиотечных экземпляров «Скотного двора» не хватает, чтобы исправить положение. Школьная библиотека запрещает детям выносить книги, а городская открыта только три дня в неделю. Вот я и подумала, что… здорово было бы организовать библиотеку прямо в классе — привлекательную, богатую, яркую, прекрасную библиотеку. Вот от чего был бы прок! Одно дело — навязывать ребенку книги, и совсем другое — предоставить ему выбор, — я делаю паузу, чтобы перевести дыхание, а Натан все молчит, склонив голову набок. Мне не совсем понятна его реакция, но я продолжаю свою пылкую агитацию. — Надо дать детям возможность пробовать новое, погрузиться в историю! Надо пробудить в них интерес! Любой успех начинается с чтения, даже оценки этих жутких новых стандартизированных госэкзаменов напрямую зависят от него! Если ты не умеешь вчитываться, то не поймешь условия задачи по химии или математике, будь ты хоть трижды гением в этих областях! И когда тебе снизят отметку, ты будешь винить себя за глупость. Что уж говорить обо всех этих тестах, которые сдают выпускники? Как, скажите на милость, ребенку пробиться в колледж или выиграть стипендию, если он не освоил вдумчивое чтение?

Я замечаю, что он слегка втянул голову в плечи. Кажется, надо сбавить напор.

Незаметно я вытираю влажные от пота ладони о строгую юбку, которую я тщательно выстирала, отгладила и дополнила туфлями на каблуке — чтобы придать себе солидности и чуточку роста. Густые кудри — спасибо итальянским корням — я собрала в тугой французский пучок, добавила любимые украшения… Словом, сделала все, чтобы произвести хорошее впечатление Но нервы и впрямь подводят.

Я делаю вдох:

— Простите, что так на вас накинулась. Я просто подумала: раз книги особо никому не нужны и просто собирают пыль на полках, да к тому же, если можно так выразиться, тоскуют там одни… Словом, я хотела вам предложить пожертвовать библиотеку — или хотя бы ее часть — на это благое дело. Большую часть книг я бы пристроила у себя в классе, а остальные использовала бы для обмена с книготорговцем, у которого работала в годы учебы в колледже. Рада буду провести каталогизацию фонда и проконсультировать вас по любому вопросу — хоть по телефону, хоть при личной встрече. Вы сейчас не в городе живете, я правильно понимаю?

Он напряженно вскидывает плечи. Под загорелой кожей взбухают бицепсы.

— Все так.

Про себя я отмечаю: «Больше об этом не упоминать!»

— Зря я, наверное, вот так на вас накинулась ни с того ни с сего. Ничего лучше в голову не пришло. Я пыталась с вами связаться — не вышло.

— То есть вы хотите, чтобы я пожертвовал вам библиотеку? — он вскидывает голову, будто ожидая удара в подбородок. И я мгновенно отвлекаюсь от нашего разговора. У него удивительные глаза — цвета морской волны. Такие кажутся то зелеными, то светло-карими, то голубовато-серыми. Сейчас в них отражается утреннее луизианское небо, мрачное, пасмурное, встревоженное и серое. — Вопросами пожертвований из семейного фонда занимается отдел связей с общественностью нашей компании. Передача книг школе — это как раз-таки его работа. Именно для таких целей мой дед и создал этот фонд.