Голоса в темноте (Land of the Living)

starving. First I'd like to ask a favour."	проголодались. Только хочу попросить вас об одолжении.
"What?"	— Каком?
She didn't answer. Instead she started rummaging in her shoulder-bag. While she did this I thought about her. I had to make an effort to prevent myself feeling that she was the sort of mother I would have invented for myself: warm where my mother was detached, assured where my mother was nervous, intelligent where my mother was, well, not exactly Einstein, and just sort of deep and complicated and interesting.	Айрин не ответила, а стала рыться в сумке. А я тем временем думала о ней. И с трудом избавилась от мысли, что она была тем типом мамы, которую я придумала для себя: приветливой, в то время как моя настоящая родительница отличалась холодностью, уверенной и умной, а не такой, как моя мать, которая часто суетилась и, мягко говоря, не имела способностей Эйнштейна. Айрин была глубокой, сложной, интересной.
She pulled a file out of the bag. She put it on the table and removed a piece of paper, a printed form, which she put in front of me.	Она вытащила из сумки папку, положила на стол, достала лист бумаги — печатный формуляр — и пододвинула мне.
"What's this?" I asked. "Are you trying to sell me insurance?"	— Что это? — спросила я. — Вы хотите продать мне страховку?
She didn't smile. "I want to help you," she said, 'and I want to make a proper assessment and in order to do that I want to build up as complete a picture as I possibly can.I'd like to have access to your medical records, and for that I need your permission. I need you to sign this."	Айрин не улыбнулась. — Я хочу вам помочь и правильно оценить ситуацию, — сказала она. — А для этого мне необходимо как можно полнее восстановить всю картину. Нужно посмотреть вашу историю болезни, но для этого требуется ваше разрешение. Я прошу вас подписать вот здесь.
"Are you serious?" I said. "It's just bundles of stuff about injections for going on holiday and antibiotics when I had a chest infection."	— Вы серьезно? — удивилась я. — Там куча всякой чуши о прививках, которые положено делать перед тем, как поехать в отпуск, и об антибиотиках, которыми меня пичкали, если донимала инфекция.
"It would be useful," she said, offering a pen.	— Это может оказаться полезным. — Айрин подала мне ручку.
I shrugged and signed. "I don't envy you," I said. "So, what do we do now?"	Я пожала плечами и подписала. — Не завидую вам. А что теперь?
"I'd like to talk," she said. "Or, rather, I'd like you to talk. Just talk and see where it takes you."	— Я хотела бы, чтобы говорили вы. Мне интересно посмотреть, куда вас это заведет, — ответила она.
And I did. I gave myself up to it. Irene Beddoes went into the building and returned with sandwiches and salad and fizzy water and tea and biscuits, and the sun moved across the sky and I talked, and sometimes, as I thought of the sheer tiredness that my life had been over the last year, I cried, but mainly I talked and talked and talked until I was exhausted and the courtyard had become dark and cold and she led me through echoey corridors back to my room.	И я согласилась, отдалась этому занятию. Айрин Беддоз сходила в больницу и принесла сандвичи, салат и шипучую воду. Солнце двигалось по небу, а я все вспоминала, иногда плакала, когда мне казалось, что в последний год жизнь сделалась сплошной морокой, но главным образом говорила, пока не выдохлась. Во дворе стало темно и холодно, и Айрин отвела меня по гулким коридорам в палату.
There was a large bunch of daffodils on my bed, and a note scribbled across the back of a used envelope. "Sorry you weren't here. I waited as long as I could. I'll come back as soon as I can. Loads of love and I'm thinking of you, Sadie."	На кровати у меня лежал букет нарциссов и записка на использованном конверте: "Жаль, что тебя не было. Ждала, сколько могла. Заеду снова, как только сумею. Миллион поцелуев, думаю о тебе. Сэди".
I sat on the bed, weak with disappointment.	Ослабев от огорчения, я опустилась на кровать.
"How's the investigation going?"	— Как проходит расследование?
"We're short of anything to investigate."	— У нас нет ничего, чтобы его вести.
"There's the women."	— А те женщины?
"There's five female names."	— Это только пять имен.