Голова-жестянка

– Кирилл! Быстро надевай ботинки и вперёд! Поможешь папе всё настроить, – повышает голос Оля.

– Да он заранее всё настроил уже, он ведь не дурак, – бурчит Киря, садится на скамеечку и начинает расшнуровывать коньки. Очки у него новые, съезжают, чуть не падают ему под ноги.

– Кирилл!

– Да иду я, иду.

Быстро закончив с коньками, Кирилл резко поднимает голову и смотрит прямо в мою сторону. Я прячусь, как могу: рядом дерево, оплетённое гирляндой, и я засовываю голову в его крону. Притворяюсь, что хочу сделать селфи типа «горящая голова». Один щелчок, второй. А фото и правда неплохое получилось. Когда я вылезаю из гирлянд, Кирилл уже исчез. Рядом с Олей кучкуются несколько родителей, держат за руки довольно детсадовских по возрасту детей. Оля что-то объясняет публике, раздаёт визитки. Когда лучше перестать прятаться? Поведёт ли их Оля на мастер-класс прямо сейчас? Надо, чтобы она не увидела и не догнала меня, а я не могу идти быстро с тростью. Но если я дождусь, когда Оля уйдёт, я пропущу начало мастер-класса.

И тут меня озаряет идея. Раз сегодня всё проходит под знаком честности, то… Я поднимаю подбородок выше, со стуком вонзаю трость в плитку и иду прямиком к Оле. Она увидела меня, но за этими чёрными очками не видать, как она реагирует. Я подхожу ближе, достаю из рюкзака кошелёк, в нём оставшиеся две тысячи. Как раз взяла сегодня, интуиция не подвела.

– Здравствуйте, вот. Это пока всё, что есть. Потом ещё принесу, – я протягиваю две тысячи. Оля стоит, не берёт. Морщинка пролегла у неё между бровей.

– Ой, а что это, мастер-класс платный? – волнуются родители.

– Нет, нет, это плата за ежемесячное обучение, девочка внесла вперёд, – отмахивается Оля. Врёт, как дышит! Эх ты, Оля! А у меня-то сегодня день честности!

Оля берёт деньги, скручивает и запихивает в карман зелёного пуховика. Она сегодня не в дублёнке, а то бы запарилась у катка. Я чувствую себя уже совсем спокойно, но на всякий случай всё же уточняю:

– Мне можно на мастер-класс?

– Кто же тебе запретит, – сквозь зубы говорит Оля. – Только у нас для малышей сегодня, ты со скуки помрёшь.

– Ничего, жизнь вообще довольно скучная штука, – довольно отвечаю я, отхожу от неё и сворачиваю на улицу с недостроенными бутиками.

Сегодня здесь повеселее и посветлее. Раскрошенную плитку убрали, некоторые бутики обзавелись огромными билбордами, на которых написано, что скоро тут откроется то-то и сё-то. Я шагаю, весело постукивая тростью, как лондонский денди. Думаю, этот стук в бутике Карина услышали намного раньше, чем я сама добралась до витрины со светящимися куртками. Дверь в стеклянной стене открыта, ей мешает закрыться грифельная доска на распорках. На доске расписание мастер-классов на неделю. Я задерживаюсь, чтобы сфоткать расписание на всякий случай. У меня в телефоне звук камеры не выключен. Когда, щёлкнув пару раз, я поднимаю голову и смотрю внутрь, вижу, что Карин и Кирилл, привлечённые звуком, уставились на меня.

Кирилл расценил ситуацию как опасную и спрятался за спину папы. Карин сидит за большим столом, составленным буквой «П» из столов поменьше. Перед Кариным две вскрытые коробки с нарисованными на них жёлтыми машинами. Из одной коробки он выкладывает на стол большие жёлтые колёса и какие-то синие пакетики.

– Я сегодня не кусаюсь, – говорю я Кире, чтобы он перестал прятаться за папину спину.

– Зубы на ремонте, бабуля? – дерзко отвечает мелкий.

– Киря, что такое? Вылазь и помогай мне, – командует Карин.

– Стас, а ты не понял ещё, что нас пришли бить? – говорит Киря, кивком указав на мою трость. Карин поглядел.

– Нет, Киря, это не для битья.

– А для чего?

– Для нытья.

– Для чего-о-о? – со смехом тянет Кирилл.

– Для того же, для чего у тебя всё остальное. Ты вызвался мне помогать, а сам ноешь, что тебе мешает то и это. Я понимаю, что ты хочешь на каток. Но мама не хочет оставлять тебя без присмотра. А мне правда нужен помощник.

– Ну-у-у…

– Однако теперь у нас появился выход, – утешает Карин. – Женя мне поможет, а ты беги на каток. Скажи маме, что я разрешил.

Киря с подозрением окидывает меня взглядом, но каток ему сейчас важнее всего. Он направляется к выходу, сторонясь меня. Я подхожу к столу.

Карин распечатывает синие пакетики. Они вздутые от накачанного воздуха и тёмные, так что плохо просматривается, что там внутри. Детали. Куча незнакомых деталей.

– Привет. Ты разобрала схему? – говорит Карин, не поднимая голову от коробки.

– Какую схему? – я, признаться, уже забыла про озобота. – А‐а-а, то дерево красно-зелёное.

– Ты поняла, что там к чему? – Карин закончил с пакетиками и теперь выкладывает в ряд светодиоды.

– Ну… – я мучительно вызывала в памяти схему. – Наверное, где цвет меняется, там озобот зажигает лампочку такого цвета. А где точка, там он крутится. Ничего сложного, в принципе.

– А на чёрных линиях?