Голова-жестянка

– Мы всегда с моей сестрой мечтали создать робота, – наконец отмяк рыжий мальчик, наверное, потому, что Карин дал ему посмотреть в руки что-то вертящееся. – Вот такая вот штука – это шея, как у нас?

– Шею мы сейчас ему тоже подключим. Буквально через парочку минут. Только я его запитаю, – Карин быстро втыкает короткие провода там и сям, соединяя моторы колёс и плату. – Вот, глядите. Расправим провода так, чтобы они не мешали ему ездить. Как вы думаете, как назвать можно такого робота?

Дети оживляются и начинают предлагать варианты. Я решаю в этот момент поснимать видео: робот уже почти готов, все галдят наперебой, картинка интересная. Можно выложить потом в сеть, как Карин слушает варианты имён и критикует:

– Валли? Валли уже есть. Робик, хорошее имя. Можно ещё попридумывать. Гайка – это у нас девочка, наверное, получается. Какие ещё есть варианты? Шурупик – это мальчик.

Я снимаю видео, поэтому не могу хохотать, только сдавленно засипела. Выключаю телефон от греха подальше, подхожу к Карину и шепчу ему в ухо:

– Визиток нигде нет.

– Они, наверное, у Оли в пуховике, – краем рта говорит мне Карин.

Ещё не легче. Мне что, пойти в подсобку и рыться в пуховиках? Но я сейчас склоняюсь как раз к этому варианту. Потому что у меня мозг устал. Да, мой мозг после получаса загрузки незнакомыми техническими терминами даже немного вскипел.

Я пытаюсь вспомнить, какой у Оли пуховик. Кажется, такой дутый, бирюзовый. Или светло-зелёный? В общем, довольно заметный. У тех, кто пришёл на мастер-класс, по большей части куртки тёмные. У взрослых. Дети, ясное дело, как попугаи одеты.

Я некоторое время мешкаю на пороге подсобки, а потом решительно вхожу и включаю свет.

Ух ты, а мне здесь нравится.

Глава 11 Час убогих

Наверное, каждый хозяин магазина обживает подсобку, как собственный дом. Если, конечно, он проводит в подсобке достаточно долгое время. А смысл обживать помещение, если ты здесь не задержишься?

Карин, похоже, настроен задержаться здесь надолго. Вещей тут море. По двум стенам узкого помещения тянутся стеллажи с кучей коробок. Из них торчат лохмы проводов и материнских плат. Насколько я могу оценить, тут много старья. Ну, написано же в объявлении: «Принимаем технику на запчасти, радиодетали, старые и сломанные игрушки». Кто только будет свой комп на запчасти в мегамолл переть? Если только на машине его привезти.

Правый стеллаж покороче, оставлено место для дивана у дальней стены. Над старым диваном, похожим на те, что стоят в коридорах мегамолла, только потёртым и продавленным, стенка покрыта картоном. Это напомнило мне сквот, то есть погорелую спасательную станцию, которую захватили Карин и его чуваки из кружка. Кстати, интересно, где они собирали свой дрон перед тем, как принести его туда. И как всё-таки к ним попал Приходька?

На диван как раз свалены куртки. Рядом с диваном журнальный столик, на квадратной некрашеной столешнице едва умещаются электрический чайник и принтер. Над столом по логике планировки просится окно, но окна нет. Вместо этого торцевая стенка увешана схемами и фотографиями. Схемы висят и на картоне над диваном. А к стенке над столом схемы приколоты разноцветными гвоздиками. И ещё фотографии. Девушек. Забавно.

Девушек четыре. Одна в огромных очках, с таким лицом длинным. Другая милая, но немножко толстая. В футболке с принтом какой-то старой группы. Третья нормальная, кудрявая такая. Четвёртая Оля, я её не узнала сначала. У неё тут волосы короткие, под мальчишку.

Все фотки напечатаны на чёрно-белом принтере, видимо, на том самом, который тут стоит. И что это за фотки? Мишень для дартса? Не похоже, дырок нет. Да и Оля бы съела Карина, если бы он стал в её фотку кидать дротики. Тогда кто это? Его девушки, бывшие и нынешняя? Тоже не в духе Оли терпеть такие вещи.

Теперь я рассматриваю картон над диваном и вдруг понимаю, что чертежи наколоты поверх большого рисунка на картоне. Тут уже не Шварценеггер, тут что-то другое нарисовано. Я осторожно отгибаю пару приколотых листиков, чтобы рассмотреть рисунок. Вижу часть большого крыла, покрытого перьями. При этом крылья механические, виден сустав в разрезе с подшипниками и шестерёнками.

– Ты чего не несёшь визитки? – раздаётся позади меня голос Карина. – Мы уже собрали всё, сейчас будем запускать.

– Да не знаю я, не могу в вещах чужих рыться, – объясняю я.

– Ройся сейчас, я всё равно вижу, что ты делаешь, ты у меня под присмотром. Давай быстрее только.

Вот приставучий! Я нахожу Олин пуховик и вытаскиваю из кармана пачку визиток. И ещё кое-что. Ой. Это мои деньги. Мои две тысячи. Карин не видит, что я ещё и деньги себе достала. Я запихиваю визитки вместе с деньгами в карман джинсов.

– А кто это рисовал? – киваю я на картонную стенку.

– Чертежи, что ли? Они скачаны и распечатаны, – удивляется Карин.

– Нет, под чертежами там видно крыло. И Арнольд Шварценеггер в клубе тоже… Это ты нарисовал?

Ну вот, опять я к нему на «ты». А он не замечает, похоже:

– Арни я нарисовал, но он хреново нарисован. А крыло Оля рисовала.