Читаем Головоломка полностью

Головоломка

— Они все примерно такого роста, со светлыми волосами и голубыми глазами, — заметил старик. — Я почти никого из них по имени не знаю. Спектакли все время меняются. Всех разве упомнишь?

— Вы всю ночь сидите у двери? — спросил Карелла.

— Да нет, не всю. Мне надо запереть дверь, когда все уйдут, проверить свет, посмотреть, чтобы было включено рабочее освещение. Я щиток не трогаю, это не мое дело, но я могу, к примеру, выключить свет в холле, если кто-то его оставил, или внизу, в туалетах. Потом я возвращаюсь сюда, в будку. Читаю или радио слушаю. Около двух я снова обхожу театр, вдруг там пожар или еще что… Потом я снова здесь. Опять все обхожу в четыре часа, в шесть часов и около восьми. Вот этим я и занимаюсь.

— Вы сказали, что запираете эту дверь…

— Точно.

— Не припомните, когда вы ее закрыли сегодня?

— Ну, где-то, наверное, без десяти двенадцать. Когда убедился, что все ушли.

— А как вы убедились?

— Как всегда. Видите, там лестница? Она ведет в гримерные. Все гримерные у нас наверху. Так вот, я подхожу к лестнице и кричу: «Закрываю! Есть там кто?» Если кто-нибудь откликнется, я говорю: «Торопись, милая», — это девушке, а если там парень, то: «Пошевеливайся, сынок».

Старик снова захихикал.

— А в этом спектакле не всегда разберешь, кто тут парень, а кто девушка. Но я наловчился.

— Итак, вы закрыли дверь примерно без десяти двенадцать?

— Да.

— И никого уже не было в театре к тому времени?

— Кроме меня, конечно.

— Вы выглядывали в проход перед тем, как запереть дверь?

— Не-а. Чего ради?

— А не слышали ничего снаружи?

— Не-а.

— А до того, как заперли дверь?

— Ну, когда они уходят, всегда шумно. То их там друзья ждут, то они домой вместе собираются. Короче, все время болтовня, пока все не разойдутся.

— А когда вы закрывали дверь, было тихо?

— Как в гробу, — кивнул старик.

* * *

Женщине, подсевшей к столу детектива Мейера, на вид было года тридцать два. Длинные прямые черные волосы свободно падали на плечи. Большие карие глаза выдавали страх. На ней было оранжевое пальто от хорошего портного.

— Мне очень неловко, — начала она, — но муж настоял, и я пришла.

— Понимаю, — кивнул Мейер.

— У нас духи, — вымолвила женщина.

В другом конце комнаты Клинг отпер дверь камеры для задержанных и сказал:

— О'кей, парень, иди отсюда. Постарайся не надраться до утра.

— Еще половины второго нет, — ответил мужчина, — ночь только началась.

Мейер посмотрел на сидящую напротив женщину, изучая ее с неким новым интересом, потому как, вообще-то, она не была похожа на тронутую. Он уже много лет работал в полиции, столько, что не хотелось вспоминать, и встречался с помешанными всех видов и рангов, но ни разу еще не видел такой миловидной, как Адель Горман — с низким голосом и тщательно наложенным макияжем.

— В доме. Привидения, — повторила она.

— Где вы живете?

Он записал ее имя в блокнот и продолжал рассматривать посетительницу, не выпуская из пальцев карандаш. Мейер вспомнил другую женщину, которая пришла в эту дежурку в прошлом месяце и заявила, что к ней в спальню подглядывает с пожарной лестницы горилла. Туда послали патрульного для составления протокола, даже звонили в цирк и в зоопарк (которые в то время по совпадению были в городе и хоть в какой-то мере делали правдоподобным заявление), но обезьяны не было на лестнице, и из клеток никто не сбегал. Женщина явилась на следующий день с сообщением, что горилла ее не оставляет, а только сменила наряд — теперь на ней цилиндр, а в лапах черная трость. Мейер заверил посетительницу, что взвод полицейских будет всю ночь дежурить у ее дома. Она несколько успокоилась. Потом он сам лично проводил ее из дежурки вниз по окованным железом ступенькам мимо висячих фонарей на входе и вывел на тротуар у здания участка. Сержант Мерчисон, стоявший за пультом, покачал ей вслед головой и буркнул: «На улицах их больше, чем в психушках».

Мейер разглядывал сейчас Адель Горман, вспоминая слова Мерчисона, и думал: «В сентябре гориллы, в октябре привидения».

— Мы живем в Смоук Райз, — продолжала Адель. — Собственно, это дом моего отца, но мы живем там все вместе.

— Адрес?

— Макартур Лэйн, 374. Можно ехать по любой дороге, ведущей в Смоук Райз, это примерно полторы мили к востоку от Силвермайн Овал. На почтовом ящике есть имя — Ван Хоутен. Это мой отец. Биллем Ван Хоутен, — она замолчала и посмотрела на полицейского, видимо, ожидая реакции.

— О'кей, — кивнул Мейер и, поглаживая рукой лысую макушку, поднял глаза:

— Значит, вы говорите, миссис Горман…

— Что у нас в доме привидения.

— Уг-ум. Какие именно?

— Духи. Домовые. Тени. Я не знаю, — она пожала плечами, — а какие бывают привидения?

— Ну, это ваши привидения, вы мне и расскажите.

На столе Клинга зазвонил телефон. Он взял трубку:

— 87-й участок. Детектив Клинг.

— Их двое, — сказала Адель.

— Мужчины, женщины?

— Одно — мужчина, другое — женщина.

— Да, — произнес в трубку Клинг. — Давай, действуй.