Головоломка

Сначала было слышно только прерывистое дыхание Адель Горман. Потом неясные, глухие, как будто принесенные курящимся туманом с сырого пустынного берега, послышались звуки искаженных голосов, и в комнате вдруг потянуло холодом. Голоса будто бы выделялись из безостановочно гудящей толпы, взмывая и опадая в каком-то какофоническом ритме. Смесь языков резала слух. Слышно было, как взвыл ветер, словно кто-то резко и неожиданно распахнул дверь в некий запретный мир (какой холод в комнате!), обнажив толпы мятущихся теней, занятых бессмысленным разговором. Голоса стали громче, несомые этим ледяным пронизывающим ветром, яснее, ближе, и вот они заполнили комнату, будто требуя освободить их из адового, неземного склепа. А затем два, только два из бестелесных голосов оторвались от массы невидимых теней неся с собой порыв замогильного холода из неведомого мира. Послышался шепот. Сначала мужской, гортанно, с сильным иностранным акцентом выговаривавший только одно слово: «Ральф!». Затем добавился женский: «Адель!» — так же странно, прерывисто, потом снова: «Ральф!». Голоса перекрывались, но были явно чужеземными назойливыми, нарастающими, пока шепот не превратился в агонизирующий стон. Имена растаяли, став эхом в порывах ветра.

С глазами Мейера делалось что-то странное в темноте. Видения, которых, конечно, на самом деле не было, казалось, всплывали вместе с нарастанием звуков, наполнивших комнату. Под глухой рык мужского голоса и отчаянные стенания женского едва различимая мебель принимала расплывчатые, аморфные очертания. Затем в комнату опять вторглось бормотание других голосов, как бы призывая этих двоих назад, в угрюмый мшистый склеп, откуда те на мгновение вырвались. Вой ветра стал еще пронзительнее, а голоса бесчисленных теней ослабли, отзываясь эхом, и — исчезли.

Торшер вспыхнул снова, разбрасывая скудное освещение. В комнате ощутимо потеплело, но Мейер Мейер был покрыт липким холодным потом.

— Ну, теперь вы верите? — спросила Адель Горман.

* * *

Детектив Боб О'Брайен выходил из туалета, когда увидел сидящую перед дежурной на скамейке женщину. Он уже собрался шмыгнуть обратно, но на долю секунды опоздал — она его увидела. Сбежать не удалось.

— Здравствуйте, мистер О'Брайен, — обратилась к нему женщина, неловко пытаясь встать, как будто не зная, встретить ли полицейского стоя или продолжать сидеть, сохраняя женское достоинство. Часы на стене в дежурке показывали 3.02 ночи, но женщина была одета, как для короткой послеобеденной прогулки в парке — коричневые брюки, туфли на низком каблуке, укороченное бежевое пальто, на голове шарф. Выглядела она лет на пятьдесят — пятьдесят пять. Лицо когда-то, должно быть, было хорошеньким, зеленые глаза, выступающие скулы и благородный рот. Правда, ее несколько портил слишком длинный нос. Она все-таки встала и пошла рядом с О'Брайеном, сопровождая его в дежурку.

— Поздновато уже, миссис Блэйр, обратился к ней О'Брайен. — Что же вы не дома?

Он не считал себя бесчувственным бревном, но его манеры были сейчас подчеркнуто резкими и отталкивающими. Встречаясь с миссис Блэйр, наверное, уже в семнадцатый раз за месяц, детектив старался не заостряться на ее горе, потому что, откровенно говоря, ничем не мог ей помочь, и это бесило его.

— Вы видели ее? — спросила миссис Блэйр.

— Нет. Увы, не видел, миссис Блэйр.

— Я принесла другую фотографию, может, она поможет?

— Может быть, поможет.

Зазвонил телефон. Он взял трубку: «87-й участок. О'Брайен слушает».

— Боб, это Берт Клинг, взрыв в церкви на Калвер-авеню.

— Да, Берт.

— По-моему, этот красный «фольксваген» есть в оперативке по угнанным машинам. В той, что вчера получили. Откопай-ка ее и скажи, где его сперли.

— Сейчас, секунду. — О'Брайен принялся просматривать лист у себя на столе.

— Вот новая фотография, — продолжала миссис Блэйр, — я знаю, вы умеете разыскивать беглецов. Дети вам верят и все рассказывают. Если увидите Пенелопу, только скажите ей, что я ее люблю и что я очень сожалею о том, что случилось.

— Да, обязательно, — пообещал О'Брайен. В трубку он сказал:

— Здесь два «фольксвагена», Берт, модели 64-го года и 66-го. Тебе оба?

— Давай.

— Тот, что 64-го года, угнан у некоего Арта Хаузера. Он был припаркован на Уэст Меридиэм, 861.

— А 66-й?

— Владелец женщина, Элис Клири. Машину угнали со стоянки на Четырнадцатой улице.

— На Южной Четырнадцатой или на Северной Четырнадцатой?

— Южной. Южная, 303.

— Понял. Спасибо, Боб. — Клинг повесил трубку.

— И попросите ее прийти домой, — добавила миссис Блэйр.

— Обязательно, — кивнул О'Брайен. — Если увижу, обязательно скажу.

— Здесь Пенни хорошо выглядит, правда? — спросила миссис Блэйр. — Это было в прошлую Пасху. Это самая поздняя ее фотография. Я подумала, она вам пригодится.