Головоломка

Администратор, в отличие от своего древнего окружения, был молодым человеком приблизительно двадцати пяти лет. Его коричневый твидовый костюм аккуратно выглажен. Шелковый галстук в желто-коричневую полоску хорошо сочетался с рубашкой телесного цвета. На носу очки в роговой оправе. Он наконец взглянул на детективов, оторвавшись от книги, и поднялся:

— Да, джентльмены, чем могу служить?

— Полиция, — сказал Карелла. Он вынул бумажник из кармана и открыл его там, где был приколот полицейский жетон. — Слушаю, сэр.

— Я детектив Карелла. Это мой коллега детектив Хейз.

— Добрый вечер, господа. Я дежурный администратор Ронни Сэнфорд.

— Мы ищем одного человека. Он мог здесь жить две недели назад, — начал Хейз.

— Так. Если он здесь жил две недели назад, — проговорил Сэнфорд, — то, может быть, мы его найдем. Почти все наши клиенты постоянно проживают здесь.

— У вас есть киоск канцтоваров? — спросил Карелла.

— Сэр?

— Канцтовары. Есть здесь место, куда можно войти с улицы и что-нибудь купить?

— Нет, сэр. Вон там в углу, у лестницы, есть письменный стол, но мы не держим там канцтоваров, сэр.

— В комнатах есть почтовая бумага?

— Да, сэр.

— А на вашем столе?

— Да, конечно, сэр.

— За этим столом круглые сутки кто-нибудь находится?

— Круглые сутки, сэр. У нас три смены. С восьми утра до четырех дня, с четырех дня до полуночи и с полуночи до восьми утра.

— Вы заступили в полночь, так?

— Так, сэр.

— Клиенты были в вашей сегодняшней смене?

— Да, несколько, сэр.

— Не заметили кого-нибудь в окровавленной одежде?

— Окровавленной? О, нет, сэр.

— А вы бы заметили?

— Что вы хотите сказать?

— Вы обращаете внимание на то, что делается в холле?

— Стараюсь, сэр. Во всяком случае, большую часть ночи. Я иногда могу вздремнуть, если нечего делать, но обычно…

— Что вы изучаете?

— Бухгалтерское дело.

— Где?

— В университете Рамси.

— Вы позволите нам взглянуть на регистрационную книгу?

— Конечно, сэр.

Он подошел к почтовой стойке, взял лежавшую там регистрационную книгу, вернулся к столу и открыл ее:

— Все нынешние клиенты — наши постоянные жильцы, за исключением мистера Ламберта из 204-го и миссис Грант из 701-го.

— Когда они вселились?

— Мистер Ламберт вселился… прошлой ночью, по-моему. А миссис Грант живет здесь уже четыре дня. Она съезжает во вторник.

— Это собственноручные подписи клиентов?

— Да, сэр. Всем постояльцам мы предлагаем расписаться собственноручно, как требует закон штата.

— Ты понял, Коттон? — улыбнулся Карелла и опять повернулся к Сэнфорду: — Вы не будете возражать, если мы посмотрим журнал вон там, на кушетке?

— Видите ли, сэр…

— Я вам дам расписку, если хотите.

— Да нет, не надо. Ничего страшного, я думаю.

Полицейские сели с журналом на кушетку, обтянутую потертым красным вельветом. Карелла, примостив журнал на коленях, развернул записку, найденную у Мерси Хауэлл. В отеле проживало пятьдесят два человека. Карелла и Хейз просмотрели весь журнал, затем принялись листать его во второй раз.

— Стоп! — вдруг воскликнул Хейз.

— Что?

— Глянь-ка сюда.

Он взял записку и расправил ее прямо над одной из подписей:

Где ваша одежа, мисс?

Ангел Мести

Тимоти Аллен Меймз

— Ну что, видишь? — спросил он.

— Почерк другой, — возразил Карелла.

— Инициалы совпадают, — показал Хейз.

* * *

Детектив Мейер Мейер еще не отошел от шока. Он не любил привидения. Ему не нравился этот дом. Он хотел домой. Он хотел лежать в кровати рядом с женой Сарой. Ему хотелось, чтобы она погладила его по руке и сказала, что таких вещей не бывает, и ему, взрослому человеку, нечего пугаться! Как он мог поверить в духов, тени, голландских призраков? Смешно!

Но он их слышал, ощущал их ледяное присутствие, какое-то мгновение почти видел их. В шоке детектив повернулся к лестнице на звук спускающихся шагов и, широко открыв глаза, замер. Он почувствовал искушение вынуть револьвер, но подумал, что будет выглядеть глупо в глазах Горманов. Мейер прибыл сюда скептиком, а теперь…

Детектив в ужасе ждал того, кто спускался по ступенькам такими грузными шагами — то ли упырь в развевающемся саване, звенящий цепями, то ли призрак с побелевшим черепом вместо головы и костлявыми пальцами с капающей с них кровью младенцев.

Биллем Ван Хоутен, одетый в красные вельветовые шлепанцы и красный смокинг, с торчащими за ушами космами и пронзительным взглядом голубых глаз вошел в гостиную, направляясь прямо к дочери и зятю.

— Ну, — спросил он, — они снова были?

— Да, папа, — прошептала Адель.

— Что им сегодня надо было?

— Не знаю, они опять говорили по-голландски.

— Мерзавцы, — произнес Ван Хоутен и повернулся к Мейеру. — Вы их видели?

— Нет, сэр, не видел, — покачал головой полицейский.

— Но они ведь были здесь, — возразил Горман. — Я их слышал.

— Да, милый, — успокоила его Адель. — Мы все их слышали. Но так уже было, помнишь? Мы их слышали, но они так и не смогли сюда прорваться.

— Да-да, верно, — кивком подтвердил Горман, — такое уже было, детектив Мейер.