Голуби над куполами

Матушка распсиховалась, вытолкала его на лестничную площадку и закрыла дверь. Потом очень об этом жалела, так как отец, потерял равновесие и упал в лестничный пролет. Сломал руки, ногу, ребра и основание черепа. Я уже позже узнал, что при употреблении наркотических анальгетиков человек не в состоянии правильно оценить расстояние до окружающих его предметов. Они ему кажутся более близкими, чем на самом деле. Сосед, который как раз поднимался наверх, рассказывал, что, теряя равновесие, отец пытался ухватиться за перила, но не смог до них дотянуться.

С тех пор прошла четверть века, а я до сих пор помню каждую минуту совместной жизни с человеком, не контролирующим свое поведение. Когда вез его на «скоряке» в больницу, дал себе слово, что к наркотикам не прикоснусь никогда и спиртным злоупотреблять не стану. Слово свое я сдержал, даже курить не пробовал.

Пашка изобразил аплодисменты.

– Горжусь тем, что живу с тобой в одну эпоху. Если выберемся отсюда, куплю тебе медаль!

– Да ну тебя! – притворно обиделся Лялин. – Понеслись дальше, а то мужики нас уже в розыск объявили. Мы ведь сорвались сюда, никого не предупредив.

– Ага, ищут они… Набили жало лепешками и давят массу. Сиеста у них.

У Юрия громко заурчало в животе.

– Я бы тоже перехватил чего-нибудь, – сглотнул он слюну. – Вот, кстати, и пищеблок.

Довольно просторное помещение делилось на две равные части: кухню и столовую. В кухне находились: огромная плита, электронагреватель, подтоварник для грязной посуды, две моечные ванны, ряд вместительных шкафов, холодильник, стеллажи с кухонной утварью и посудой. Все грязное, покрытое пылью, жиром и плесенью.

В столовой наличествовали лишь стулья и столы с инвентарными номерами. Зато вся левая стена комнаты, от пола до потолка, была уставлена огромными ящиками.

– Гадом буду, если это не харчи! – пустил слюни Тетух.

Первый же ящик, к которому подскочили мужчины, потряс их воображение своей наклейкой: «Сухари армейские ржано-пшеничные. 100 кг».

– Ско-ка? – прошептал Лялин, не веря своим глазам.

– По центнеру в каждом, – подтвердил Пашка. – С таким количеством хавчика можно пережить даже ядерную зиму.

Голодные узники бросились стаскивать ящики вниз. Потом Пашка побежал за инструментами, брошенными Юрием у входа в бомбарь № 2.

Вскоре столовая стала походить на караван-сарай. По всему помещению валялись столярные инструменты, крышки от ящиков, коробки с продуктами, разорванная упаковка. Подмостив под ягодицы по валенку, мужчины сидели на полу и с упоением хрустели ржано-пшеничными армейскими сухарями.

– Это мы хорошо зашли, – потянулся Паштет к каменному брикету вишневого киселя. – Ништяков тут несчитово!

– Да, – согласился Лялин, высыпая в рот пакетик яичного порошка. – Прям тебе, скатерть-самобранка.

Тетух мечтательно закатил глаза.

– Меняю скатерть-самобранку на аналогичную простынь.

– Расслабься, приятель, у тебя есть резиновая Зина.

– Точняк! – загоготал Пашка, лупя молотком по двухсотграммовому брикету «Супа рисового с мясом и томатом». – Наши домашние звери здесь бы здорово порезвились. Кстати, ты Злыдня нигде не видел? Дня три уже нос не кажет.

– Так батюшка епитимью на него наложил после того, как тот с голодухи погрыз его «Молитвослов».

– Очкует, стало быть, – резюмировал мужчина. – «Молитвослов» – это тебе не комикс. Наш клирик за него и анафеме мог предать.

Настроение у приятелей было просто эйфорическое. Теперь у них в достаточном количестве были: сахар-рафинад, соль, сода, сухое молоко, яичный порошок, спички, «Детское питание», чай, подсолнечное масло, каменные брикеты фруктового киселя, гречневой и овсяной каши, картофельного супа с мясом, горохового супа-пюре, рисового пудинга, пшеничного крупеника, яблочного мусса и разной другой продукции комбината пищевых концентратов Министерства пищевой промышленности СССР.

– В последний раз такое я видел в детстве, в старой бабушкиной книге «Кулинария», – заметил Юрий, высыпая в ладонь из коробки порошок «Детское питание».

– Ну, а че? – оскалился Тетух, откусывая от брикета внушительный шмат вишневого киселя. – Нормальные советские продукты, без ГМО. Все качественное, натуральное. Не то, что сейчас – сплошная химия. Все можно хранить тыщу лет, потому как на эту дрянь с привкусом пластика даже микробы не зарятся. А тут погляди: кроме продукта и консерванта, ничего нет. Химический состав: белки, жиры, углеводы, минеральные соли. Ни тебе красителей, ни усилителей вкуса, ни эмульгаторов… Блин, хочу назад, в СССР.