Голуби над куполами

– Эээээ, Мажор! Не хрен прятаться от реальности, как страус. Такого приключения, как у тебя, не было и никогда не будет ни у одного твоего хипстера, випстера и мистера Твистера. Уедешь к себе в гейропу, будешь немцам рассказывать – никто не поверит. Узбагойся, как пишут в Сети, все у тебя будет адидас.

– Сирожка кушать давать нада – сила будет, – заметил Айболит. – И сладкий чай пить чучуть.

– Замастырь и нам свеженького, не откажемся, – потер руки Тетух, уже забыв, что недавно зуб давал «не есть дерьмо и не пить бурду». – Был бы я блогером, непременно бы сфотографировал нашу трапезу.

Слово «блогер» включило сознание Алтунина. Он поднял голову, обвел присутствующих мутным взглядом и произнес трагическим голосом:

– Я могу неделю не есть, день не пить, три дня не спать, но… сутки не юзать джейлбрейкнутый айфон выше моих сил… У меня там все! Серфинг Инета, фотки, видеоролики, выход на мои группы, игры…

Мужчины переглянулись, диагноз был налицо: сетевой наркоман.

– Анек в тему, – хохотнул Пашка, помешивая сахар в новой порции чая:

– Алло, это полиция? Мой друг пропал, хочу подать заявление.

– С чего вы взяли, что он пропал?

– Так уже три поста не лайкнул.

– Может ваши посты – дерьмо?

– Да нет! Анекдот и две угарные фотки.

– Не баяны?

– Неее, уже по двадцать лайков, а его все нет.

– Странно… А в личку писали?

– Да, молчит.

– А сам постит?

– Нет! Уже три часа ни лайка, ни репоста.

– Я понял. Диктуйте адрес, наряд выезжает.

Так что, Серый, тебя уже ищут все, включая Интерпол. Возможно, с собаками.

Узники долго смеялись, хохотал и Алтунин. Но одним смехом сыт не будешь – урчание живота следовало заглушить. Парень открыл банку, понюхал содержимое и, поддев крохотный кусочек черенком ложки, поднес его ко рту. Тугой рвотный ком, обдирая внутренности и перекрывая дыхание, покатился к выходу. К счастью, блевать было нечем. Желудок был совершенно пуст.

Мажор поставил баночку на пол. «Кис-кис-кис!» – позвал он кота, трущегося о ноги Джураева. Два раза повторять не пришлось. В доли секунды Обама оказался рядом с лакомством. Пировал он недолго. Спустя несколько мгновений в жестянку вставил свой нос Злыдень, спрыгнувший с плеча Паштета.

– Мог бы вначале мне предложить, – раздался обиженный голос Владика.

– Извиняюсь, не догадался, – смутился молодой человек, пытаясь намазать джемом свой ломтик хлеба. – Как вы его едите? Это же – глина! Ни проглотить, ни сухарей насушить, ни гренки поджарить.

– Пашка из этой глины фигурки лепит: слоников, лягушек, птичек, а однажды, смеха ради, изготовил пистолет ТТ в натуральную величину. Если заготовку покрасить гуталином, от настоящего не отличишь.

– …из хлеба вылепили дуру^[30] Пугать салагу из ВОХРы, – запел Тетух голосом Гарика Кричевского. – А чем я хуже вождя мирового пролетариата?

По реакции Мажора было видно, что он не понимает, о чем идет речь.

– Эээх, молодежь! – осуждающе покачал головой белорус. – Вы книги-газеты читаете?

– Не-а, мы ходим в Интернет! – детским голосом пропищал Алтунин.

– Интернетом задницу не подотрешь, – глубокомысленно заметил Паштет. – «Книга – не только источник знаний, но и надежный друг, способный оказать помощь в трудные моменты жизни», – писал Алексей Максимович. Ты Горького-то читал?

– Ниасилил, многа букафф, – соорудил Мажор идиотскую улыбку.

– Лень-матушка, – поставил диагноз опер.

– Не лень, а прокрастинация, – продолжал тот троллить «стариков». – Звучит трендово и солидно.

Парень цинично улыбался. К пожилым людям он относился не всегда с уважением, но, как минимум, со снисхождением, потому как был уверен: старость – это такое время жизни, когда вы знаете ответы на все вопросы, но об этом вас уже никто не спрашивает.

– Историю своей страны надо знать, – продолжал морализировать обуреваемый классовой ненавистью Бурак. – Владимир Ильич в тюрьме из мякиша хлеба делал маленькие чернильницы, наливал туда молоко и между строк легальных писем строчил этими «чернилами» статьи для большевистских газет. Как только раздавалось щелканье дверного замка, вождь моментально съедал чернильницу, и надсмотрщик ни о чем не догадывался…

В это время у жестянки с кошачьим кормом происходила немая битва: то крысак отбросит кота от кормушки, то кот крысака.

– Вот марамои! Особенно Обама, – ударил Тетух ложкой по столу. – Эта наглая тварь вообще забыла, с какой целью к нам прикомандирована. Если б не Злыдень, пасюки до сих пор бы у нас столовались.

Услышав клички животных, Мажор едва не свалился с табурета. «Прикольные деды, – подумал он. – Будь здесь сносные бытовые условия, я бы потусил с ними недельку-другую».