Голубятня на желтой поляне

В общем, я перешёл на заочное отделение и приехал в Колыч. Редактор в "Маяке" оказался неплохой дядька, но он, видимо, решил: чем больше взваливать на молодого сотрудника дел и заданий, тем скорее он станет "газетным волком". И пошло: я метался по району, писал репортажи о механизаторах и отчёты с совещаний передовиков, зарисовки о жизни местного ПТУ и корреспонденции о заводе "Богатырь". Я не отказывался ни от какой работы, не спорил. Лишь два раза я сцепился с ответственным секретарём газеты, когда он вычёркивал у меня самые интересные абзацы. Мы долго орали друг на друга, но оба раза секретарь уступал. Он был крикливый, но не злой старик.

Кстати, этот наш ответственный секретарь и пожалел меня, когда увидел, что я совсем вымотался. Он сказал редактору:

– Митя, ты совсем загонял парня. Пускай Глебушка съездит на три дня в пионерский лагерь. Напишет, как загорают наши ребятишки, и сам заодно позагорает, по лесу побродит, подышит полной грудью и от нас, от старых склеротиков, отдохнёт…

Редактор "Митя" сперва заскрипел, что все, мол, хотят дышать, а писать о заготовке кормов должен, значит, Николай Васильевич Гоголь, но глянул на меня и махнул рукой:

– Сегодня четверг. Мотай и дыши до понедельника.

Я подхватил сумку и махнул на вокзал.

До Старо-Талицы, рядом с которой лагерь, ехать два часа на поезде. По закону вечного свинства нужная электричка уже ушла, следующий поезд только вечером. Я вышел на платформу и стал подумывать о попутном товарняке. Но не было ничего подходящего. Стоял один состав, но без тепловоза – неизвестно, когда и куда двинется. Промчался другой, но на полной скорости и сплошь одни цистерны…

Когда цистерны перестали мелькать, я на самом дальнем пути заметил зелёный поезд. Старенькие вагоны с площадками и крутыми крышами. Прямо музейный экспонат под открытым небом. Конечно, это был какой-то пригородный поезд, такую рухлядь не станут посылать на дальние расстояния. Я взлетел на виадук, промчался над путями и оказался как раз у поезда. В этот момент он тронулся. В ту сторону, куда мне надо. На проходящих вагонах я заметил таблички:

Ст. Мост – ст. Мост

"Кольцевой, что ли? – подумал я. – И что за станция Мост?" Но дальше думать было некогда. Я вскочил на площадку последнего вагона. В конце концов, куда бы этот древний поезд ни ехал, мимо Старо-Талицы не провезёт, линия здесь одна. Билета не было, но я решил, что покажу редакционное удостоверение и отговорюсь срочной командировкой. В крайнем случае суну проводнице рубль.

Однако в вагоне никого не оказалось. Ни проводницы, ни пассажиров. Только сквозняки влетали в открытые окна и крутили среди облезлых скамеек мусор.

Я сел у открытого окна, достал блокнот и начал мусолить первую фразу новеллы, которую собирался написать про картину неизвестного художника в Колычской галерее:

"Под вечер солнце косо падает в крайнее окно и освещает нижний угол тяжёлой рамы…" Мне мешали эти дурацкие навязчивые буквы "ж" в стоящих рядом словах:…ниж-жний… тяж-жёлой… Я стал перестраивать фразу и на те места, мимо которых ехал, совсем не смотрел.

И теперь я не могу точно сказать, когда эти места исчезли. Куда сгинули.

Сильно тряхнуло, я поднял голову. И ничего не смог понять (и сейчас не могу). Мы ехали не в ту сторону. Я не помнил, чтобы поезд тормозил и менял направление, но ехали мы явно назад. И главное – неизвестно где.

Поезд проскочил мостик над оврагом и пошёл вдоль широкой реки. Я увидел на холмах городок со множеством колоколен, какие-то белые купола. Хороший такой городок. По реке, не отставая от поезда, мчался теплоход невиданной формы. Вернее, не по реке, а над рекой – видимо, на воздушной подушке.

Я мотал головой, как ошалевший телёнок. Потому что во всей округе у нас не было большой реки. И города, кроме Колыча, не было. Я исколесил район и знал его досконально.

Легче всего было предположить, что я сплю. Но вагон снова тряхнуло, и я треснулся затылком о трубу воздушного тормоза. Достаточно крепко, чтобы проснуться…"

На этом кончился очередной лист, а дальше страницы шли не по порядку. Они оказались без номеров и, видимо, были перепутаны. Я читал уже отдельные отрывки.

"…станции Старые Горы в нашем расписании нет.

Он говорит:

– А в нашем нет никакого Колыча. Посмотрите внимательно сквозь ваши очки, чёрт возьми! Где я вам возьму станцию, которой нет на свете?!

Я разозлился совсем по-глупому:

– Это ваших Старых Гор нет на свете!

– Вот и прекрасно! Тогда отправляйтесь на ту станцию, которая есть, а мне не мешайте работать.

Я говорю:

– Дайте схему путей вашего участка.

– Может, вам всю документацию развернуть? Может, вы ревизор? Так я вам заранее скажу: она в полном беспорядке, эта документация! Можете увольнять! У меня нет должности делопроизводителя, чтобы чистить архивы !

– Мне архивы не нужны! Схему дайте! Я журналист, вы обязаны!

– Надо ещё разобраться, что вы за журналист… Да вон она, схема, на стене висит! Все дороги нашего управления !