Голубкина

В другом письме к Глаголевой можно прочитать такое высказывание, которое проливает свет на ее тогдашнее настроение, отношение к жизни:

«…Вы говорите, что у вас там все уж очень работают, что ж, по-моему, в этом хорошего тоже мало — шелестят, шелестят листами бумаги, а потом медикаментами жизнь поддерживают. Думается, бог нас не для того создал. Даже если мы и сами создались из какой-нибудь примитивы, то и то не стоило из нее выбираться, чтобы опять зайти в такую глушь…»

Сама она явилась в этот мир для другого.

Для чего?

Чтобы творить и бороться!

«ПОЙДЕМ НЕБО СМОТРЕТЬ…»

Однажды Голубкина, беседуя в своей мастерской в Зарайске с Ниной Алексеевой, заговорила о том, что городу нужен театр.

— У нас никогда не было театра, труппы артистов не приезжают к нам на гастроли, а ведь театральное представление, Нина, праздник для людей. Они смотрят спектакль и сочувствуют, радуются, негодуют, ищут правду. Начинают размышлять о своей жизни, судьбе. Народ тянется к искусству. И ничего не получает…

— Сказать по правде, Анна Семеновна, я тоже давно уже думаю об этом.

У Нины Алексеевой неплохой голос, она поет и мечтает об артистической карьере. Ее младшая сестра Людмила тоже одержима любовью к театру.

— Значит, наши мысли сошлись, — сказала Голубкина. — Хорошо бы устроить театр для рабочих, общедоступный. Театр для народа. Подобрать актеров, ставить серьезные пьесы, с декорациями…

— Для этого потребуются деньги.

— Деньги не самое главное. Были бы желание и воля. А деньги достанем. Я подумаю.

Саня, узнав о новой затее Анюты и Нины Алексеевой, горячо поддержала их:

— Открыть в Зарайске театр! Это было бы замечательно!

Не только одобрила этот план, но и выразила желание участвовать в создании театра, в работе над спектаклями. Она всегда интересовалась драматическим искусством, могла правильно оценить и игру актеров, и всю постановку.

Анна Семеновна посоветовала обратиться за помощью к зарайской купчихе Добрыниной. Та дала в долг 250 рублей и, кроме того, открыла кредит в лавках и на лесопильном дворе. Получили доски, бревна. Место выбрали на пустыре, поблизости от дома Голубкиных: проживавшая там вдова согласилась сдать эту площадку в аренду за три рубля в месяц.

Скоро здесь был построен первый в Зарайске театр. Летний, под открытым небом. Но все равно — театр… Сцена с крышей, ряды длинных, скамеек без спинок. А вокруг — кусты, деревья, за ними — дворы, сады… Анна Семеновна вырезала фигурки для украшения фасада сцены, по бокам которой стояли сделанные по ее рисункам деревянные колонны. Назвала в шутку это нехитрое сооружение Парфеноном…

И закипела работа! Дома из тканей, отпущенных в кредит, кроились театральные костюмы, тоже по эскизам Голубкиной. Она и сама мастерила их, шить любила и шила хорошо. Часто ходила в лавки выбирать материю и, если было нужно, разрисовывала ткань. Делали бутафорию, декорации. Работали местные художники. Она тоже писала декорации. В оформлении спектаклей участвовал также воспитанник Строгановского училища зараец Владимир Орлов.

Но главное, конечно, не костюмы, не декорации и бутафория, а актеры. Где их взять? Профессионалов нет (в дальнейшем, правда, выступят в нескольких спектаклях актрисы Московского Художественного театра М. А. Ольчева и В. А. Миронова). Но в самом начале, при рождении театра можно было рассчитывать лишь на актеров-любителей. Это прежде всего сестры Нина и Людмила Алексеевы, Серафима Сперантова, круглолицая девушка, Сора, как ее называли (ее младшая сестренка Валя, которой было тогда всего лишь три года, станет известной актрисой Центрального детского театра в Москве, народной артисткой СССР). Труппа пополнялась также за счет приезжих студентов, зарайской интеллигенции, гимназистов. Пригласили струнный оркестр реального училища.

Есть актеры, художники, рисующие декорации, музыканты. А режиссеры? Кто будет ставить пьесы Островского, Гоголя, Горького, Гауптмана, Ибсена, Метерлинка, как это предполагалось, когда обсуждался репертуар театра? И режиссеры свои, доморощенные: Станиславского ведь не позовешь, у него в своем театре дел хватает… Работали с актерами в основном сестры Голубкины. Анна Семеновна проводила репетиции, наблюдала за игрой артистов, делала замечания, стремилась, чтобы они исполняли свои роли просто, правдиво и естественно, чтобы зрители им верили, чтобы не проскальзывали нотки фальши. Александра Семеновна тоже вкладывала в спектакли всю душу, переживала, когда у актеров что-то не получалось, внимательно следила за их речью, дикцией.

— Что вы так тараторите? — говорила она на репетиции. — Так вы образа не создадите. Вы слышали, как умирающие говорят?

Трудности порой казались непреодолимыми. Волновались, горячились, спорили. Разочарования, обиды… Но зато какую радость испытали все, когда первые спектакли, показанные на сцене театра, были хорошо, даже с восторгом приняты зрителями.