Голубое марево

Кулян-акын закончил свою поэму в пятьдесят тысяч строк. Но, по всей видимости, ни одно издательство ею не заинтересовалось. Кулян-акын убежден, что это происки завистников. «У кого знакомства и связи, тех печатают!..» — восклицает он. Но он твердо надеется, что труд его по достоинству оценят потомки.

Гульшат… К сожалению, сведения о ней крайне скудны. Не закончив университета, она вышла замуж за флотского офицера, приезжавшего в отпуск в Алма-Ату, и уехала с ним в город на берегу — не то Балтийского моря, не то Тихого океана, в точности не известно. А жаль. Ведь с нашей героиней мы, как говорится, успели съесть пуд соли, хотелось бы знать — счастлива ли она?..

Ну, а главный наш герой?

Человека формируют, как принято считать, время и обстоятельства. Характер Едиге изменился в лучшую сторону. Он уже не считает себя пупом земли. Он внимателен к родственникам, обходителен, сдержан в спорах со знакомыми и друзьями. Правда, в его характере заметна некоторая замкнутость. Но это и понятно. Шесть или семь лет он провел на Камчатке или Чукотке, в краях, где природа сурова и не располагает к праздной болтовне, которая иной раз и принимается за общительность… Чем он там занимался? Одни говорят — пас оленей, другие — охотился на тюленей и моржей, третьи утверждают, что Едиге работал в районной газете. Как бы то ни было, раскроем секрет: наш Едиге — автор повести «Чукотская история», напечатанной несколько лет назад в одном из центральных журналов. Ее хвалили. Потом ругали. Потом хвалили и ругали одновременно… И Едиге снова засел за работу, но печататься не спешит.

Что же, пускай работает. Конечно, хорошо, если из него получится со временем настоящий писатель. Но если не выйдет из Едиге писателя — тоже не беда. Ведь, по словам поэта, вошедшим в поговорку, для человека главное — быть гражданином своей страны, своей Родины. В этом его первейшая обязанность…

Ручаемся, то же чувствует и сам Едиге. И потому не ищет легкого пути, протоптанных троп, быстрого успеха. Но автор при всем том не берет на себя смелость утверждать, что жизнь его героя сложится вполне благополучно. Мало ли какие препятствия ожидают его впереди — одолеет ли он все трудности, выдержит ли все испытания?..

Однако и автор, и его герой — оптимисты. Они верят, что в наши дни сбываются все желания, если они чисты и служат общему благу. И пусть пока еще не раскинулись по всей земле райские кущи, не потекли молочные реки в кисельных берегах, — все равно, близится время, перед которым покажется убогой и нищей фантазия самого Асана-Кайгы.

Алма-Ата. 1971 г.

Перевод Ю. Герта.

ПОВЕСТИ

ДЕТИ ОДНОГО ОТЦА

Среди песен о войне, сложенных в недавнее время, мне особенно запомнилась одна, с припевом: «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят». У всех, кто ее слушал, будь то мои сверстники или люди постарше, на глаза накатывали слезы. Я сам это видел. И каждый раз вспоминал фотографию, снятую весной 1942 года. На ней были парни одного аула, только что призванные в армию. Их — я подсчитал — было шестьдесят семь. А в аул воротилось трое, как в той песне…

Тех из них, кто погиб, я никогда не видел и не могу о них писать. Но я знал безутешных отцов и матерей героев, знал их малых детей, оставшихся сиротами. Знаю, сколько лет было бы сейчас тем, кто не успел от них народиться…

Эту небольшую повесть мне хочется посвятить детям, которых осиротила война, и памяти погибших в битве с фашизмом, особенно тех, кто навечно сомкнул глаза, так и не сделавшись отцом. Пусть она станет горстью земли, брошенной на могилу павших, и песнью, которая, может быть, утешит живых.

Автор

ИСТОКИ