Голубой бриллиант (Сборник)

ответит честно? Нет, Алексей Петрович, это сложный и очень

тонкий вопрос.

Она была признательна ему за то, что он из

деликатности не спрашивал об отце Настеньки. Ей не хотелось

еще раз тревожить почти зажившую душевную рану. А он

слушал ее с трепетным вниманием, наблюдая, как меркнут и

туманятся ее большие, с душевным отблеском глаза, ловил ее

144

неторопливые слова, в которых проскальзывала тихая печаль,

непоколебимая вера и вместе с тем какая-то детская

незащищенность. Он ощущал в себе волнующее ожидание

чего-то необыкновенного, нового, как ее неожиданный поцелуй

там, в "цехе", у скульптуры нищего. Их разговору не было

конца, он длился без долгих пауз, и оба старались как можно

больше сказать друг другу о себе, о своих пристрастиях и

вкусах честно, откровенно, как на исповеди. Говорили об

экстрасенсах и поэтах, и, конечно же, о проклятой

перестройке, о которой говорят все кругом. Он предложил

вылепить ее портрет, и Маша без колебаний согласилась

позировать. Даже условились начать работу через день.

Иванов проводил Машу до метро. Прощались, как

старые, добрые друзья. Не выпуская его руку и глядя в его

глаза ласково и нежно, она сказала:

- Вы заходите к нам. Мама будет рада. Я познакомлю

вас с Настенькой.

- А вы Настеньку приведите ко мне в мастерскую. Я

научу ее работать с пластилином. Будет лепить разных

зверюшек. У детей это получается очень забавно.

Она пообещала, и глаза ее светились тихой благодарной

улыбкой.

3

От Иванова Маша вышла с чувством неосознанной

окрыленности: на душе было торжественно и просторно. Она

собиралась заехать в редакцию, но в пути передумала - что-то

смутное, но доброе тянуло ее домой, и она легко подчинилась

этому зову. От проницательного взгляда Ларисы Матвеевны не

ускользнуло необычное состояние дочери. Глаза ее

возбужденно и весело искрились, свежее лицо сияло

радостью, и вся она казалась какой-то легкой, приподнятой,

как человек, которому нежданно улыбнулась удача. Едва

переступив порог и торопливо сняв с себя пальто и сапоги, она

подхватила Настеньку на руки, нежно расцеловала ее,

приласкала и пообещала прочитать книжку.

- Обедать будешь? - спросила Лариса Матвеевна,

пытливо всматриваясь в дочь.

- Нет, спасибо, мама, я перекусила у Иванова, - певуче

ответила Маша, удаляясь с Настенькой в детскую комнату.

- У какого Иванова? - с деланным удивлением

переспросила Лариса Матвеевна.

- У автора твоей "Первой любви", у Алексея Петровича.

145

- Ты у него?.. Как ты к нему попала?

- Обыкновенно, как и ты - по приглашению.

В веселых глазах Маши искрилась лукавая улыбка.

Лариса стояла на пороге детской комнаты, уставившись на

дочь вопросительным взглядом. Маша поняла этот взгляд и

ответила:

- Представь себе - получила большое удовольствие. Его

произведения - это высокий класс. И сам он - настоящий,

талантливый и самобытный художник. И человек, видно,

добрый, честный, порядочный.

Лестный отзыв Маши задел болезненное самолюбие

Ларисы Матвеевны. Она была уязвлена и приняла слова

дочери с обидой и ревностью.

- Не понимаю, что ты нашла талантливого в его голых

бабах. - Обнаженных, - с легкой иронией поправила Маша.

- Кроме моего бюста я ничего у него стоящего не видела.

- Кстати, тебя он продал... за доллары, - все также

весело проиронизировала Маша, на что Лариса Матвеевна

ответила недоуменным озадаченным взглядом. - Твою

"Первую любовь" купил иностранец, а они зря деньгами не

бросаются. - Маша говорила это как бы между прочим, походя

роясь в детских книжках. - А его нищий ветеран меня просто

потряс. В нем воплощена вся трагедия России, вся боль

народа.

- Нищий ветеран? Я такого у него не заметила.

- А "Три грации" или, как он называет, "Женский пляж" ты

тоже не видела?

- Нет, - сбитая с толку, сдержанно ответила Лариса

Матвеевна, и лицо ее выражало суровое недоумение.

- Он хочет лепить мой портрет, и я согласилась, - весело

сообщила Маша, когда Настенька подала ей свою любимую

книжку про Красную шапочку и попросила прочитать.

Лариса Матвеевна еще минуту постояла в молчаливой

задумчивости, хотела что-то сказать по адресу Иванова, но

передумала и, как бы вспомнив, торопливо сообщила:

- Тебе звонил какой-то Панов. Спрашивал, связалась ли

ты с кооператором? Что за кооператор и зачем тебе с ним

связываться? - Она смотрела на дочь с предостерегающей

озабоченностью и тревогой. Маша не ответила: она читала

Настеньке книжку, и озадаченная Лариса Матвеевна ушла на

кухню.

146

Позанимавшись с дочкой, Маша решила позвонить

кооператору, которого ограбили рэкетиры. Когда она назвала

фамилию Панова, тот согласился встретиться с ней и