Голубой бриллиант (Сборник)

лепить фигурки зверей: а вдруг Маша придет с дочуркой. Но,

спустя пять минут, бросил это занятие и стал делать каркас

для портрета Маши. И уже с первой же минуты вспомнил, что

сначала нужно сделать эскиз композиции и обязательно с

рукой, который и определит форму каркаса. Он быстро,

пожалуй, торопливо, колдовал над эскизом, вспоминая Машу,

ее красивые лебяжьи руки, гибкий стан, стройные бедра,

гордую грудь, светящееся тонкое лицо, живительный свет ее

глаз. В них, как в зеркале, отражается сущность человека, его

характер, душа, настроение. Нелегко даются живописцу глаза

портретируемого, его внутренний мир, хотя в его распоряжении

целая палитра красок, позволяющая отметить, подчеркнуть

цветовую гамму оттенков и чувств. Но во много раз труднее это

сделать скульптору. Иванов в этом деле достиг совершенства -

уже с первых шагов своего творческого пути - с портрета

Ларисы Матвеевны, названного "Первой любовью". В работах

Алексея Петровича глаза портретируемого всегда живые, не

застывшие в постоянной позе. Если смотреть на них с разных

точек - они разные по настроению: веселые, грустные,

несмешливые, иронические. Друзья спрашивали - как ему это

удается? А он и сам не знал. В этом и есть волшебство

художника-чародея, его божественный дар.

К концу дня Алексей Петрович сделал каркас для

Машиного портрета и эскиз в пластилине. Он выбирал такую

композицию портрета, чтоб потом и руки, и лицо можно было

перенести на "Девичьи грезы". За ужином он выпил стакан

сухого вина, что прежде с ним никогда не бывало: спиртное он

155

употреблял только в компании. Вино, как это ни странно, сняло

напряжение и окунуло его в благостное состояние. Он взял

свежий номер "Русского вестника", ушел в спальню и лег на

постель. Но читать газету не стал: не хотелось, что так

противоречило его привычке: обычно вечернее время он

посвящал чтению газет, журналов и книг. В нем, как это

случалось нередко, в его сознании звучала музыка широко,

привольно, словно пела душа. Тогда он нажал клавиш

магнитофона, и голос его любимого Бориса Штоколова до

боли знакомый и обожаемый мелодией заполнил всю

квартиру-мастерскую.

Очей твоих волшебной силою

Вся жизнь моя озарена...

"Волшебная сила очей - как это прекрасно сказано, как

справедливо, вся жизнь озарена", - сладостно думалось

Алексею Петровичу, а голос певца все разливался могучей,

горячей волной, задевая самые сокровенные струны души:

Звезда любви, звезда бесценная,

Звезда моих минувших дней,

Ты будешь вечно неизменная

В душе измученной моей.

Он пел вместе со Штоколовым, не голосом - сердцем

пел, окрыленный безумной надеждой и вселенской юношеской

мечтой. Умолк магнитофон, оставил след звонкой очарованной

тишины, а он все еще продолжал бессловесно петь, и не было

у него ни желания, ни сил, чтоб остановить песню,

переполнившую все его существо, каждую клеточку, каждый

атом его вдруг пробудившегося от долгой дремы сердца.

Глава седьмая

КОШМАРНЫЙ СОН

1

На дугой день после встречи с Ивановым и Леонидом

Ильичем Маша рассказала редактору своей газеты начало

детективного сюжета о похищении рэкетирами Юлиана Ильича

и о том, что вторую часть сюжета может рассказать

следователь, телефон которого она имеет. Редактор дал

"добро", и Маша, не откладывая дела в долгий ящик, поехала к

следователю.

То, о чем рассказал ей Леонид Ильич, не представляло

для журналистки Зорянкиной особого интереса: в годы

156

повального разгула преступности, кровавой волной

захлестнувшей страну, подобных сюжетов было хоть пруд

пруди.Беседуя со следователем, Маша решила, что ничего

оригинального для их газеты нет, и потому криминальный

очерк она писать не будет, тем более что есть материалы

более эффективные для читателя. После встречи со

следователем она решила заглянуть в "Детский мир" и купить

дочери летнюю обувь. Выйдя из станции метро "Дзержинская",

недавно переименованной в "Лубянку", она машинально

бросила взгляд на площадь, в центре которого нелепо

возвышалась чугунная цилиндрической формы тумба, с

которой в августовские дни прошлого года в хмельном

сатанинском угаре гаврилопоповские "мальчики" сбросили

"железного Феликса". "Зачем заодно не убрали и постамент, -

подумала Маша. - А может, решили сохранить его для статуи

перестроечного разведчика Примакова или самого Ельцина? И

хотя Ельцин предпочтет взобраться на пустой постамент

первого президента Советской России кровавого палача

Свердлова. Там ему будет престижней".