Голубой молоточек

Но в домике Джейкоба Витмора горел свет. С минуту я надеялся, что застану там Бетти, однако, оказалось, что Джесси Гейбл пребывает в одиночестве.

Только когда она впустила меня в освещенную комнату, я заметил, что в девушке произошла метаморфоза: движения ее стали уверенными, в глазах появилась решительность. Я почувствовал идущий от нее запах вина, но пьяной она не казалась. Девушка указала мне на кресло и сказала:

- Вы мне должны сто долларов, мистер. Я уже знаю фамилию женщины, продавшей Джейку эту картину.

- Кто же это был?

Она наклонилась над столом, положив руку на мое плечо.

- Минуточку, мистер, не спешите так. Откуда я знаю, что у вас есть сто долларов?

Я отсчитал названную сумму и положил на стол, она протянула к деньгам руку, но я убрал их.

- Эй! - крикнула она. - Это мои деньги!

- Вы еще не сказали мне фамилию этой женщины, мисс.

Она покачала головой, светлые волосы шелковистой шалью обвили ее плечи.

- Вы мне не верите?

- Верил, пока вы не перестали верить мне.

- Вы говорите как Джейк. Он всегда обводил меня вокруг пальца.

- Кто продал ему эту картину?

- Я скажу вам, когда получу деньги.

Я положил на стол пятьдесят долларов.

- Здесь половина. Вторую я вам отдам, когда услышу фамилию.

- Мои сведения стоят больше. Это серьезное дело. Мне сказали, что я должна получить высокую награду.

Не вставая с кресла, я всматривался в ее лицо. Два дня назад, когда я пришел сюда впервые, она, казалось не думала о деньгах.

- И кто же должен вас наградить?

- Редакция газеты.

- Это Бетти Сиддон вам обещала?

- Да, собственно, она сказала, что мне хорошо заплатят за информацию.

- И вы сказали ей, кто эта женщина?

Она отвела глаза от меня и принялась всматриваться в темный угол комнаты.

- Она сказала, что это очень важно. А я не была уверена, что вы еще вернетесь. Знаете, как это бывает, мне действительно нужны деньги...

Я знал, как это бывает. Она продавала, как многие другие наследники, кости Джейка Витмора, а я покупал их у нее. Я положил на стол остальные пятьдесят долларов.

Джесси протянула к ним руку, но внезапно опустила ее и глянула на меня так, словно я намеревался ударить ее. С меня было достаточно этой игры.

- Пожалуйста, берите, мисс!

Она сгребла двадцати- и десятидолларовые бумажки и сунула их под рубаху, в лифчик, виновато поглядывая на меня полными слез глазами.

- Давайте не тратить времени, Джесси. Что это за женщина?

- Ее имя миссис Джонсон, - тихо и неуверенно сказала она.

- Мать Фреда?!

- Я не знаю, чья она мать.

- Как ее имя?

- Не знаю. Стенли Мейер сказал мне только фамилию.

- Какой Стенли Мейер?

- Он санитар в клинике и художник-любитель. Продает свои картины на пляжных распродажах. Его киоск стоит рядом с будкой Джейка. Он видел, как Джейк покупал у нее эту картину.

- Вы говорите о женском портрете, который Джейк продал потом Полу Граймсу?

Она кивнула.

- Но вас же интересует эта картина, правда?

- Да. А Стенли Мейер описал вам эту женщину?

- Более-менее. Он сказал, что она средних лет, где-то около пятидесяти, крупная толстая баба с темными слегка седеющими волосами.

- Он не говорил, как она была одета.

- Нет.

- А откуда он знает, как ее зовут?

- Он с ней знаком по клинике. Миссис Джонсон работала там медсестрой, пока ее не выгнали.

- За что ее выгнали?

- Мейер не знает. Он знает только, что потом она работала в доме для престарелых под названием "Ла Палома".

- А что еще он говорил об этой миссис Джонсон?

- Больше ничего не помню.

- И все это вы рассказали Бетти Сиддон?

- Да.

- Давно?

- Точно я не знаю. Джейк не выносил часов, он считал, что мы должны определять время по солнцу, как индейцы.

- Бетти Сиддон была здесь до или после захода солнца?

- После. Сейчас припоминаю, это было сразу после вашего отъезда.

- Вы говорили ей, что я здесь был?

- Нет.

- А она, уезжая, не говорила, куда направляется?

- Она не говорила точно, но спрашивала меня об этом доме для престарелых, "Ла Палома". Хотела удостовериться, что миссис Джонсон теперь работает именно там.

Я возвращался вдоль пустой автострады, навстречу мне попадались лишь малочисленные грузовики. Позади осталась грань, отделяющая пустой конец ночи от холодного преддверья раннего утра. Я был в состоянии обойтись без сна, если это будет нужно, весь следующий день.

Оставив машину на стоянке у "Ла Палома", я нажал кнопку звонка у служебного входа. Внутри кто-то принялся стонать и кашлять. Я нажал кнопку еще раз и услышал быстрые спокойные шаги. Дверь, взятая на цепочку, слегка приоткрылась и в щели показалось лицо чернокожей медсестры.

- Я был здесь вчера вечером, - напомнил я.

- Я вас помню, мистер. Если вы ищете миссис Джонсон, то вам не повезло. Она уже второй раз за ночь оставляет все это хозяйство на меня. Я и сейчас еле жива, а до конца смены еще не один час. Разговор с вами мне тоже не облегчит работу.

- Я вас понимаю, мисс, сам работал всю ночь.

Она недоверчиво глянула на меня.

- А что вы делали?

- Я детектив. Не могу ли я войти и минутку поговорить с вами, мисс...

- Миссис. Миссис Хольман, - вздохнув, она сняла цепочку. - Только побыстрее, мистер.