Читаем Голубые следы полностью

Мы любим Родины простор:Покой ее станиц,Несмелый облик деревень,Водоворот столиц.Мы любим Родину, как жизнь,Но нет греха и в том,Что дом, в котором родились,Любимый самый дом.Что мир, где отроком грустилИ юношей мечтал,Милее разных ПалестинИ прочим не чета.Мой город в синеве аллейСпокоен и высок.Косые листья тополей —Как в седине висок.Не молод город мой, но онМилей мне всех других…Ему да будет посвященМой неумелый стих.

22/IV–1942

К главе «Город»

Лежат дороги, как кресты,С дерев спадает позолота,И гложет неизбывный стыд,Томит щемящая забота:Бросая город свой в беде,Ты как изгнанием наказан,Не оправдание тебе,Что ты уходишь по приказу.Смотри: закат на куполах,Как на высоком пьедестале.Зачем же вышел ты на шлях?Зачем же город свой оставил?«Чего ты требуешь, мой стыд?Приказу этому покорный,Взрывать днепровские мостыУже шагает взвод саперный.Чего трубишь ты, мой горнист?Ведь враг жесток, а мир — огромен».А стыд ответил:«Возвратись!Умри у стен родного дома».И я назад сомнений грузПонес, расспрашивая встречных.Один ответил — город пуст,Другой — в сомненье поднял плечи.А третий посмотрел в глаза,Как брат — тревожно и устало,И хриплым голосом сказал,Что войск, конечно, не осталось,Что город взят врагом в кольцо,Что взрывы город окружили,И что безумных храбрецовОстались кое-где дружины.Лежал на куполах закат,Как позабытое оружье.Я другу посмотрел в глазаИ предложил: «Вернемся, друже!»И мы пошли. Был вечер тих,Как тень на фоне дымных кружев…Я друга встретил на пути,Но кратки сроки этой дружбы.Закат стал заревом простым,С другими слившись постепенно.Саперы рушили мостыВ седые воды Борисфена.

24/XI–1941

«Есть песня старая и злая…»

Есть песня старая и злая«Как поздно встретились с тобой».Любимая! Тебя узнал яВ глухой сумятице перед бедой.А ты росла вполне счастливой,Училася в десятом классе.Ну как, скажите мне, смогли б ВыОт ста других отличить Асю?О, негатив эпохи нашей!Среди проявленных грозоюВ Орле нашлась такая Маша,В Москве нашлась такая Зоя.Согреты Родины заветом,Просветлены решеньем лица.Нельзя такую не заметить,Нельзя в такую не влюбиться.Мы поздно встретилися, Ася,Но, может, раньше и не надо —Ведь битва только началася,А мы уже с тобою рядом!

20/III–1942

К главе «Первая победа»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия