Гомер Пим и секрет Одиссея

От этой улыбки Гомера вдруг одолел страх, что он слишком уж благодушно настроен. Просчитал ли он все последствия того, что натворил вместе с друзьями? А что, если они испортили возможность исправить то, что вышло из-под контроля, сбилось с правильного пути? И кем теперь станет Телемах, этот юноша-пришелец из того мира, где пиццы – как и миллиарда других вещей – вообще не существовало?

– Ладно. Сейчас подогрею пиццу в печке и вернусь, – повторил он с торопливостью, на сей раз не наигранной.

– Вот увидишь, Тел, это рай-ско-е на-слаж-де-ние! – пропел Саша, поглаживая себе живот.

Глава 25

Гомер включил фонарик на смартфоне и углубился в сад, теперь уже совсем темный. Освещены были лишь четыре окна в гостиной. Мигавшие огни люстры, которые множил подвешенный Нинон к потолку зеркальный шар, бликовали разными цветами, окрашивая клумбы возле террасы в яркие оттенки и рассыпая искорки во мраке. Живое воображение мигом подсказало Гомеру, что это разноцветные светлячки или волшебные блуждающие огоньки, и он невольно тут же воззвал к ним: «Сделайте, ну пожалуйста, сделайте так, чтобы я нашел отца».

В доме праздник был в самом разгаре. Проходя мимо гостиной, он заметил парней и девушек: одни танцевали, другие горячо обсуждали что-то, третьи просто веселились. Музыка звучала так оглушительно, что приходилось кричать, чтобы тебя услышали.

Как приятно было видеть дом полным веселья, хохота, чуточку сошедшим с ума. Не тем сумасшествием, каким отличился Телемах – а он вовсе и не был сумасшедшим, – но тем безобидным безумством, которое так необходимо, чтобы забыть на время повседневные заботы и полностью расслабиться.

Гомер был так рад за Нинон… Она, разрывавшаяся между депрессивной старшей сестрой и немного чокнувшимся племянником, заслужила хороший отдых.

Вместе с Биби, послушно сидевшей у него на плече, он вошел в кухню, где царил необычный хаос: повсюду распахнутые шкафчики, пустые бутылки и грязные тарелки, под которые подложен план студенческих экзаменов, крошки и остатки еды на столе, липкие пятна на полу. Завтра утром от этой кучи и следа не останется, в этом плане на Нинон вполне можно положиться. Но если бы Изабель Пим увидела этот бардак, она была бы крайне недовольна…

Впрочем, еще неизвестно, вернется ли она этой ночью.

Гомер покачал головой. Почему он думал о проблемах, совсем не связанных между собой и, кажется, со всем тем, что так волновало его сейчас? В эти минуты в его домике на дереве прятался вымышленный, но при этом вполне реальный персонаж. А он о чем думает? О матери и об этом… Антиное, будь он проклят, хотя сейчас это вовсе не самое важное.

Ах, что-то не складывалось в единую картинку у него в голове… Как будто колеса вдруг завертелись в обратную сторону или какой-нибудь винтик расшатался, испортив весь механизм.

– Твой механизм работает исправно, – тут же пришла ему на помощь Биби, – но жизнь подчас бывает своенравна!

– Ух ты… да как ты поняла, о чем я думаю?

– Я тебя слышу, – объяснила песчанка, пожав плечами.

– Это смущает…

Он готов был поклясться, что Биби заговорщицки подмигнула и даже как будто слегка улыбнулась. Успокоившись, он пошарил в морозилке, нашел пиццу размером XXL и сунул ее в микроволновку, хотя сперва пришлось вытащить оттуда несколько маленьких пирожков, забытых там подгулявшими прожигателями жизни.

– Ах, племяш, так ты здесь! И Биби-симпатяшка тоже! Всё в порядке?

Облокотившись о дверную раму, Нинон смотрела на него, прелестная в коротком платьице с блестками, с каштановыми волосами, собранными в небрежный пучок, – прическа, которую сама она называла «шиньон флу-флу».

– Да просто нам поесть охота, – скромно сказал Гомер.

Она заглянула в микроволновку.

– Ого, огромная пицца, и такая наперченная, чудесный выбор, дорогой племяш!

Она не переставая хохотала, хотя ничего смешного не было. Не в силах скрыть удивления, Гомер пригляделся к ней внимательней.

– Ах вот что! Ты напилась! – воскликнул он.

И он укоризненно посмотрел на нее, хотя не был удивлен и надеялся, что Нинон не воспримет его слова всерьез.

Разумеется, так и вышло.

– Н-да-а, малыш, – призналась она, – чуть-чуть, – и показала ему почти сведенные вместе большой и указательный пальцы.

– Ну и ничего страшного, – пробормотал Гомер, удрученный, что не нашел сказать ничего поумнее. – Не то слово, совсем не страшно! Это даже прекрасно!

И она опять расхохоталась. Глаза радостно блестели. Ничего общего с Изабель, ее-то алкоголь повергал в еще большую депрессию.

Нинон принялась раскладывать на подносе маленькие пирожки. У нее это получалось не очень правильно, но стоило ей взглянуть на Гомера, как лицо сразу стало серьезным.

– Всё в порядке?

– Да, не беспокойся.

Она открыла пакет чипсов с уксусом, собираясь высыпать его в салатницу, откусила один и скорчила лицо. Гомер тоже сунул руку в пакет и вытащил один кислый чипс, жуя его с таким хрустом, чтобы Нинон обратила внимание на него.

– Тьфу, как ты можешь это есть? – снова спросила она. – Ну просто вырви глаз!

Он схватил еще, запустив руку в салатницу.