Гомер Пим и секрет Одиссея

– Да ладно вам… Скажите прямо, что вы этого не хотите.

Жюльетта бросила на Адриана панический взгляд. – Есть у вас свободные комнаты? – спросил Телегон.

– Да, гостевая спальня, – пролепетала она.

– Тогда я хочу гостевую спальню, пожалуйста, могу заплатить вам.

С этими словами парень запустил руку в один из огромных мешков и вытащил полную горсть банкнот, грубо швырнув их на стол.

– Этого хватит? – спросил он.

Супруги не смогли скрыть изумления и беспокойства. – Тебе нельзя оставаться здесь, – ответил мсье Руа, придав голосу твердость и полагая, что это звучит убедительно.

– Почему? Деньги у меня есть.

– Дело не в деньгах!

– Дело всегда только в деньгах.

– Нет!

– Тогда в чем же?

– Ты еще мал… Твои родители или те, кто за тебя в ответе, наверняка беспокоятся, им нужно сообщить.

Крайне раздраженный, юнец шумно задышал.

– А чего это вы все талдычите, будто я мал? – гневно загремел он.

– Тебе… сколько лет-то? – отважился спросить Адриан Руа.

– Думаю, пятнадцать.

– А жил где?

– В загоне. Но сбежал.

Жюльетта с Адрианом переглянулись. В загоне? Каких еще ужасов пришлось натерпеться бедному мальчонке? Им сразу же пришло в голову, что малыш был похищен и его держали в невыносимых условиях, как пленника. Возраставшая тревога немного отступила под напором горячего сочувствия.

– Слушай-ка, – предложил Адриан Руа, – пойди прими душ, мы дадим тебе чистую одежду и ботинки, а потом позвоним тем, кто сможет помочь тебе и отправить в безопасное место.

– Те, кто с тобой такое сделал, ответят за это! – поддержала его жена.

– Зачем? – удивился Телегон. – Там было хорошо, меня кормили на убой, все ласковые, Изабель приходила со мной поболтать. С перва-то я и вовсе спал на ковре у ее постели. Потом вырос и стал жить в загоне, там развлекался тем, что валялся в грязи… Иногда выбегал в сад, и меня всего мыли, поливая из шланга, вот это я обожал! А потом…

Не замечая ужаса, исказившего лица хозяев, он повернулся к морю, видневшемуся сквозь застекленное окно, и, казалось, размышлял.

– А потом? – спросила Жюльетта Руа, от волнения у нее перехватило горло.

– А потом я снова стал человеком.

Он встал, должно быть, слишком резко, потому что Адриан и Жюльетта невольно попятились. Воспользовавшись тем, что юнец смотрел на родителей, Огюстен схватился за смартфон, лежавший рядом с ним на диванчике, и стал шевелить мозгами, вспоминая номер телефона службы экстренной помощи. Пятнадцать? Семнадцать? Пока он решался, смартфон издал сигнал, что пришло какое-то неважное сообщение.

Встревоженный, Телегон тотчас обернулся к нему. Когда он увидел Огюстена со смартфоном в руке, его взгляд стал жестоким, налился яростью. Вены на бычьей шее и висках раздулись от грозного гнева.

Казалось, его глаза сейчас вылезут из орбит, он крепко сжал кулаки.

– Я что тебе сказал?! – загремел он.

Огюстен рухнул на диванчик, взглядом моля родителей о помощи.

– Не причиняй ему зла, – умоляюще прошептала Жюльетта Руа.

Телегон вытянул руку в направлении четы, словно отстраняя ее от всего происходящего, а другой рукой порылся во внутреннем кармане полицейского мундира. – Я ведь хотел только комнату, – прошептал он.

В этом голосе, таком же глухом, теперь прозвучали и непонятная горечь, и глубокая усталость.

Парализованные ужасом, супруги Руа невольно подумали, что он наверняка вооружен. Этот паренек не просто странный – нет, он опасен, он сейчас всех убьет!

Но он просто вынул из кармана маленький зеленоватый шарик – не то жевательную резинку, не то конфетку. Сунул ее в рот и начал жевать. Это значительно уменьшило тревогу семейства Руа, и Адриан уже готов был броситься на него, чтобы нейтрализовать.

Опередив его, Телегон совершил нечто, чего никто не мог ожидать: он сделал мощный выдох прямо в сторону Огюстена. Сгусток слюны брызнул точно пучок света и попал прямо в мальчика, так и застывшего с раскрытым от изумления ртом.

Супруги Руа одновременно вскричали от ужаса.

– Да что ты натворил? – завопил Адриан.

На диванчике вместо молчаливого и благовоспитанного пай-мальчика Огюстена барахтался розовый, пухлый, яростно визжащий поросенок.

Глава 36

Гомеру было труднее, чем его одноклассникам, выполнять задание мсье Лыса, которому зачем-то понадобилось заставить учеников копировать наскальные рисунки. Да еще в понедельник с утра, когда все еще едва успели продрать глаза… Как будто у него не было сердца! Насколько лучше для Гомера был бы просмотр убийственно нудного документального фильма… Так он по крайней мере мог бы думать о своем, и никто бы его не потревожил.

– Го-о-оме-е-ер Пи-и-им!

Когда страшный преподаватель истории и географии чеканил его имя по слогам, это уж точно не предвещало ничего хорошего. Гомер почувствовал, как у него сразу опустились плечи.

– Ты и вправду считаешь, что нарисованное тобой соответствует тому, что ты видишь? – спросил мсье Лыс.

На белом полотне, на сей раз служившем экраном, висели изображения лошадей, зубров, носорогов. А на листочке Гомера был нарисован Цербер из цирка Итаки, трехглавый человек с напомаженными волосами в черной меховой накидке, которая так ему запомнилась.