Гомер Пим и секрет Одиссея

– Не впадай в панику из-за пустяка, – сказала Лилу, сама не очень веря в то, что говорит.

– Что бы там ни было, так мы ничего не поймем. Теперь мы здесь, и нужно пойти взглянуть! – воскликнул Саша.

Гомер удивил их, первым направившись по аллее прямо к дому. «Веди себя естественно, ес-тест-вен-но», – твердил он про себя.

Они положили велосипеды на землю, и Гомер сказал друзьям:

– Делаем вид, будто мы не видели извещения о поисках, ладно?

– Да, так лучше, – согласился Саша.

– Ага, – подтвердила и Лилу.

Гомер вдохнул поглубже и нажал на ручку двери. – Нин, это я! – крикнул он, входя в дом.

Гомер сам удивился, до чего фальшиво прозвучал его голос, вдруг ставший невероятно резким.

– Гом? А ты что тут делаешь? О, привет, Саша, привет, Лилу.

– Привет, Нинон, – хором ответили оба сообщника.

– А разве у вас кончились занятия?

В ее взгляде сквозило осуждение. Она, конечно же, была истинным воплощением «спокойной и милой тети», но при соблюдении известных правил, одно из которых было сейчас нарушено. Гомеру стало стыдно.

Если б ему только удалось справиться с волнением, вместо того чтобы глупо тревожиться. А еще и Саша с Лилу в это затащил…

В это время они должны быть в школе. И точка! Но как теперь отвечать на вопрос Нинон? Соврать? Для этого надо было хорошенько собраться с духом, а Гомер чувствовал себя страшно измученным, не столько из-за ватных ног, сколько из-за мозгов, парализованных тревогой и отказывавшихся соображать. Он казался себе рыбой, только что выуженной из воды: рот раскрыт, ноздри раздуваются, жадно хватая воздух, глаза выпучены от натуги. Струсившие Саша и Лилу стояли рядом, им тоже явно было не по себе.

Как будто сцена из какого-нибудь вестерна – враги-ковбои стоят, вызывающе уставившись друг на друга, до тех пор, пока один из них не выхватит револьвер и не выпалит.

– Мне очень жаль, – промямлил Гомер в знак капитуляции.

– Надеюсь! – бросила в ответ Нинон. – Как теперь объяснить все это твоей матери?

– Может, сказать, что я неважно себя почувствовал и Саша с Лилу вызвались довезти меня домой?

Нинон взглянула ему в глаза – пристально и как-то странно. Раньше он не замечал у нее такого взгляда: в нем, кажется, читалось разочарование. Она так для него старалась, а ей от него вместо добра одно беспокойство.

Она вздохнула, тихонько качая головой – вправо, влево, – словно бы говоря: «И что с тобой теперь делать, малыш-племяш?»

Но того, что она сказала вслух, из всей троицы беглецов не ждал никто:

– Да уж, так наверняка лучше, чем сказать ей, что в твоей берлоге прячется Жорж Финк, да?

Глава 37

Двумя часами ранее

Нинон получила приглашения на три собеседования к хозяевам магазинов и пивной. Радуясь, что сумела найти эти вакантные места для летней подработки, она не питала больших надежд: ведь у нее совсем не было опыта ни в области продаж, ни в ресторанном бизнесе, а конкуренция там жесткая. Здравый смысл говорил, что свойственный ей оптимизм и вера в себя еще далеко не всё. Поэтому она распечатала полтора десятка своих резюме вместе с мотивационными письмами – на тот случай, если ни в одно из трех мест ее не возьмут. Остаток дня планировалось посвятить их рассылке.

Напрасная предосторожность: после первого же собеседования хозяйка пивной «Занзибар» – как раз туда Нинон хотелось больше всего – взяла ее официанткой на испытательный срок. Девушке предстояло выйти на работу уже завтра вечером.

– Лучше не бывает, лучше не бывает, лучше не бывает! – не переставая напевала она.

Довольная, она уселась за руль своего маленького автомобиля и поехала домой, во весь голос подпевая одной песне британской группы, которая наверняка понравилась бы Гомеру – надо будет дать ему послушать.

Такая подработка была нежданной удачей. Вечерняя занятость позволит ей следить за племянником во время близившихся длинных каникул. Он и сам уже достаточно взрослый, чтоб занять себя чем-нибудь до того, как уедет на юг Франции в середине августа, тем более что и Саша, и Лилу проводили большую часть лета здесь. И все-таки Гомер немного тревожил ее. Он всегда был меланхоликом, но в последнее время казался ей еще и нервным, иногда вспыльчивым. Приближение отрочества, исчезновение отца, отчуждение матери… все это так его огорчает.

– Бедный парень… – невольно прошептала Нинон.

Собравшись выйти в магазин за покупками, она припарковала машину у гаража, потом прошла мимо берлоги Гомера и уже шла в дом, как вдруг ее остановил какой-то странный звук. Нинон готова была поклясться, что кто-то только что ударил палочкой по белому барабану ударной установки Гомера.

Сердце часто заколотилось в груди, когда она замерла и навострила уши, чтобы снова услышать тот же звук, который подтвердил бы ее подозрение.

И хотя звук раздавался совсем с другой стороны, она инстинктивно посмотрела на загон Добрячка, по-прежнему унылый и пустой.