Гоньба

Дробление владений ведёт к обнищанию аристократии. Князья и бояре окрестьяниваются - потомки героя России князя Пожарского в 18 веке пашут землю. Но иного - не хотят. Попытки Петра Великого ввести в России майорат натыкаются на мощнейшее, временами - довольно изощрённое, сопротивление дворян. "Не по понятиям" - нарушение традиции.

"Русская Правда" и "Устав Церковный" почти не касаются вопросов наследования. Они оговаривают защиту имущественных прав приёмных ("привенчаных") детей, передачу наследства незамужним дочерям боярским (что противоречит военной функции феодала). В остальном - по духовной (завещанию). Что означает, как правило - "всём сёстрам по серьгам".

Есть детали проявления этого закона применительно к правителям. Например, разделение на коренные и новые территории. Сыновья монарха получают наследство не одним куском, а и в той, и в другой части. "Чересполосица" крестьянской общины воспроизводится на уровне государственного устройства. В "Слове о полку..." князья обязаны защищать Русь за "причастие в Русской земле". "Причастие" здесь не имеет смысла церковного, но смысл имущественный - у каждого во владении часть общего имения.

Есть вещи неделимые. Титул, корона. Корона отдаётся старшему сыну. Передаётся по старшинству между братьями. "Лествица". Поддерживаемая не имущественно (имущество - у всех поровну), но морально. Авторитетом старшинства, традицией уважения. При утрате уважения - рушится полностью.

Через два года именно этим - "корпус фратрум", возвращением "к истокам и скрепам", к "преданьям старины глубокой" - я долбал рюриковичей в Киеве.

Владимир Креститель - Святой? Раньше - было лучше? Так устремимся же в те благословенные, счастливые времена! Когда небо было синее, вода - мокрее, а законы - праведнее.

Набивая те, уже обветшавшие слова совсем раннего, новорожденного феодализма - новыми смыслами.

***

-- Жиздор на этом латинском обычае - майорат называется - вырос. Ему этот закон, его право Русью править - с младенчества в уши вдували. Там не одно поколение бабья из латинских земель. А дети сперва растут на женской половине. Он знает, он уверен, "с молоком матери восприял", что Русь - его владение. Не потому, что умнее, сильнее, храбрее... Он - старший сын старшего сына. Поэтому он - законный. Любой другой - вор, узурпатор. Как ты веришь в Покров Богородицы, так он верит в своё первородство.

Я хорошенько подумал, вспоминая всё известное мне о Жиздоре. Немного. Как-то у меня других дел... Поташ, знаете ли, хрусталь варёный, чугуний, мездрение с пикелеванием...

-- Говори.

Андрей принял свою обычную позу: откинул голову, смотрит прямо в лицо полу-прикрытыми глазами, рука крепко вцепилась в посох.

-- У тебя, Андрейша, правда - святая. А у него - родовая. Оба вы упёртые. Миром вам не разойтись. Жиздор будет биться. Потому что верит в своё право. Потому что очень не любит Юрьевичей. Помнишь, как его из Курска выгнали? Куряне тогда сказали: "Любы нам мономашичи. Но из всех мономашичей более всего любим мы юрьевичей. Вот бог, вот порог. Уходи".

И плевать было тем ребятам в Курске, что прислал князя - его папа, "лично товарищ государь", Великий Князь Киевский.

"Закон? Воля государева? И чё? Не любо. Пшёлты".

-- Мачечич против Жиздора... мусор с гнилью. Киевляне Жиздора призовут. И Киев, и Рось будет за него. Он неровен и порывист, он не хочет разбираться в сути, в реальности. Не хочет понимать, что ты сильнее. И не будет. Пока не сдохнет.

Тут я снова хорошенько подумал. Я так всё равно сделаю. Просто потому, что этот, лично мне незнакомый Жиздор - вот такой человек. С такими тараканами в голове, с такой властью в руках. В вот такой ситуации.

-- Прикажи. И он умрёт. И многим добрым людям его смерть - жизни спасёт.

Факеншит! Болтанул неподумавши! Прорвало Ваньку сдуру.

Сказанное - ересь! Государственное преступление! Измена и крамола! Рюриковичи неприкосновенны! Одна только мысль - основание для смерти. "Замыслил худое на государя" - покойник. Но... Но ведь правда же!

-- "Княжья смерть" поиграться хочет?

Вспомнил. Обычно это моё прозвище, полученное после убийства Тверского князя Володши Васильковича на пиру после взятия Янина, вспоминают только шёпотом. И - не часто.

В устах Боголюбского, самого - князя, есть и особый оттенок:

-- Сегодня его зарежешь, а завтра меня?

Я подымаю глаза.

Ему в лицо.

Давай поиграем.

В гляделки.

Как ни тяжек твой взгляд, а мне - не в новость.

Я тоже умею глядеть в глаза.

И ещё - улыбаться.

Я не пирожок с надписью "Съешь меня" в сказке про Алису. После чего можно прощаться со своими ногами, оставшимися где-то далеко внизу. Те, кто пытались меня съесть - попрощались. Не с ногами - с головами.