Гоньба

Мне бы поспать, коню бы отдохнуть, а тут... и уйти нельзя - все врут, верить никому нельзя. Только отвернёшься, а малец посадского - дудки скоморошьи моих "сказочников", уже вернутые, снова спереть норовит. Мне-то плевать, тем дудкам цена - и не видать. Но "сказочникам" они для дела нужны, а мальцу - так, для забавы. Подудит да выбросит.

Снова в город зовут. Сидят посадник с тысяцким, приняли уже чуток "на грудь". А чего уж теперь? Всё едино - ночь перевели, сна не будет. Давай у меня выпытывать: а об чём ты, Воевода Всеволжский, с князем Суждальским уговаривался? А какие виды на войну с Новгородом? А чего там, с твоей стороны, басурманы-иноверцы себе думают? А не надумал ли светлый князь деньжат Шоше подкинуть? Ты ж там, возле стола обретаешься - замолви, по доброте твоей душевной, звере-лютской - тьфу, обмолвился, словечко перед светлым. А то, сам видишь, за грехи наши тяжкие...

Разошлись по-хорошему. Рюма даже припасу "сказочникам" подкинул. Ведро медовухи да свиную ногу. А я... сам не спал, конь не отдохнул... "Сказочников" из городка вывел. Оставить их тут - утром новая свара будет. Мозги ребяткам малость продул. Чтобы вели себя поспокойнее. И снова - в путь.

"А для тебя, родная,

Есть почта полевая..."

"Родной" у меня тут нет. А вот "почта полевая" - есть. Я сам.

Совершенно глупая история. Никакой выгоды в форме мешка серебра или десятин земли. Даже и вредно - лишний раз "засветился в ходе выполнения секретного задания". Никакой пользы. Кроме "славы".

Эпизод был воспроизведён "сказочниками" уже в Твери. Как же им промолчать-то? - Сам Воевода Всеволжский на выручку прискакал! Они и не знали и не ведали, а Зверь Лютый, трахнул-тибедохнул, волшебством-чародейством, за тыщу вёрст, вмиг явился и людей своих из-под казни - вынул.

Легенда по ходу пересказов расцвечивалась: посадника с тысяцким - в куски порвал, ярыжкам со стражникам - руки-ноги переломал. Глядя на вполне живого и целого Рюму, все прекрасно понимали - брехня. И пересказывали дальше.

В сочетании с историей об изгнании из Мурома Елизария, с дракой в Коломне, с казнью посадника в Ярославле, с множеством эпизодов срабатывания "страхового общества" на Оке - легенда создавала ореол неподсудности, экстерриториальности моих людей. Кусочек совершенно нематериального - моральной атмосферы, оттенков применимости поведенческих стереотипов. А вот это давало прибыль огромную. Местные власти, вятшие вообще, воздерживались от применения к моим людям обычных карательных мер в полном объёме. Что сохраняло мне и людей, и материальные ресурсы. И главнейший из них - время.

Каждый такой случай, расходясь волнами слухов, вызывал у части местных стремление стать такими же, получить защиту от произвола вятших. И они перебирались во Всеволжск.

А вот это уже - важнейшая моя выгода.

Снова - "вестовой скок". Бесконечная лента замёрзшей Волги. Стены леса по берегам, изредка прерываемые устьями речек, спусками к реке, проплешинами полей и выгонов. Ещё реже проскакиваем мимо серых, заметённых снегом, бугорков на берегах. Из бугорков идёт дым. Я такое в самом начале видел. Когда Юлька-лекарка меня в Киев везла. Селения русские. Как же это давно...

И снова - пустота. Снег. Серое небо. Чёрная полоска леса. Вдруг у горизонта - точки взлетевшей вороньей стаи.

-- Чего это там?

-- Шапку сними.

Чуть слышный, далёкий звук. Колокольный звон.

-- Тверь. К обедне звонят.