Гончар из Модиина

– Я уже давно не видел таких монет… – И, быстро пересчитав, опустил в сумку. – Капитан будет рад такому задатку в счёт оплаты за проезд! – и дружелюбно добавил: – Оставшиеся пятьсот драхм отдашь после Геликарнаса. Каждый дарейк стоит в наше время пятьдесят драхм. Согласен ли господин на эту сделку? – и протянул Эльазару руку. Эльазар молча пожал.

Лошади были тут же отведены на нижнюю палубу, а поклажу, рабы, обслуживающие пассажиров, перенесли в выделенное Аристосом помещение.

Каюта оказалась довольно просторной, окно было затянуто тонкой, хорошо выделанной бычьей кожей и пропускало приятный золотистый свет. Второе было закрыто толстой доской, задвигающейся в стену.

Вещи, наспех оставленные грузчиками, занимали почти всю комнату. Эльазар не поверил своим глазам: как столько вещей могло уместиться на спине мула? Тут же, принялся наводить порядок. Ему помогала Эста.

– Лучше продать лошадей не здесь, – неожиданно заговорила. – В Геликарнасе за них дадут ровно в два раза больше. Я хорошо помню, что отец и дедушка возили продавать лошадей именно в ликийский Геликарнас. В Ликии за них давали очень хорошую цену.

Эльазар с удивлением повернулся к Эсте. До этого момента она не проронила ни слова, и Эльазар думал, что она все еще не пришла в себя после утреннего испуга. Однако перед ним была совсем иная Эста. Не безропотная рабыня, но рассудительная, уверенная в себе, женщина.

,Что произошло? – размышлял Эльазар, – в ней заговорило предчувствие свободы и скорой встречи с дорогими ей людьми? Или она подыгрывает мне?

И он принял вызов, решив быть с ней таким же откровенным и открытым, как и она.

– Я должен до восхода солнца найти пятьсот драхм. Понимаешь, я не имею права быть в долгу перед Аристосом. Таковы условия, в которых мы с тобой оказались. Я злоупотребил подписью Проклоса, уважаемого и очень известного во всей Ойкумене человека. Его подпись на моем отпускном папирусе, которую обеспечил Силонос, открыла нам дорогу. И, быть может, спасла нам жизнь. Теперь на карту поставлена честь греческого офицера и моего друга.

Молча, выслушав Эльазара, Эста попросила выделить ей часть помещения. Он тут же развернул походный шатер и подвесил его к потолку. Получилось две, почти равные, половины. Комнату с окошком он отдал Эсте.

Сквозь полупрозрачную ткань шатра он увидел её силуэт. Она сбросила тунику и на пологе, свисавшей ткани, четко обозначились округлости её обнаженного тела. Застигнутый врасплох Эльазар, замер. Он боялся её спугнуть и одновременно не мог себе позволить смотреть.

,Что она там делает?" – лихорадочно размышлял он, не в силах оторвать взгляд. На экране полупрозрачного шатра он увидел, как Эста сняла довольно плотный пояс и стала совсем тонкой в талии. Затем привычным движением вновь накинула тунику и зашла в его половину. В её руках был увесистый полотняный пояс.

– Здесь шестьсот пятьдесят драхм, – протянула она Эльазару. Можешь заплатить капитану.

– Откуда у тебя столько денег? – опешил Эльазар.

– Сейчас расскажу. Когда я узнала, что ты возвращаешься домой, я едва не умерла от счастья. Ведь ты бы не оставил меня в Дура-Европосе? Правда?

– Нет! – твердо ответил он.

– Тогда я начала собирать лепту к лепте. Ведь в дороге надо есть не только хозяину, но и его рабыне. Проезд тоже стоит немало, – заметила она совсем по-домашнему, – и я начала делать игрушки, как меня когда-то научила бабушка. Ко мне приходили торговцы и забирали всё, что я лепила. А то, что я занималась недозволенным делом, ты, хозяин, хорошо знал, – и она склонила голову.

Лишь теперь Эльазар вспомнил случайно обнаруженный им тайник, на который намекала Эста.

– Игрушки хорошо покупали в Дура-Европосе и в окрестных селениях, – продолжала Эста. – Всё это я делала по совету рава Нафтали. Да Господь наш Всевышний держит над этим добрым человеком свою милостивую длань!

– Амен! – откликнулся Эльазар и с сожалением добавил – Ты трудилась значительно больше, чем обычая рабыня.

– Да, – согласилась Эста, – но я знала, что работаю для двоих, – с явным смущением завершила она свое признание.

– Тогда-то от тебя остались кожа да кости, – с сочувствием отметил он, но затем, что-то вспомнив, резко спросил: – Не тогда ли Филон принес тебе кусок жареного мяса дикого осла?

В ответ Эста сверкнула сердитыми глазами и отвернулась. Её туго заплетенная коса, чуть подрагивала.

– Не сердись, – примирительно сказал Эльазар. И вновь перед ним была не Эста, а Ривка, его незабвенная Ривка, первая и единственная любовь. Она стояла совсем близко и что-то говорила, говорила.

Почти силой Эста вложила в его руку пояс с деньгами. И лишь тогда он очнулся. Пояс еще хранил тепло и аромат её тела.