Гончар из Модиина

В этом году месяц адар выдался теплым и на редкость дождливым. Горы и низины покрылись зеленью трав. Вспыхнули тысячами ярких цветов. Но особенно бушевали красноголовые полевые маки. Они даже заглушили яркую зелень фона, но уже спустя неделю, красный цвет дополнился желтым. Задымили кусты сурепки, желтой ромашки, заструились ручейки лютиков. Над цветами стоял неумолкаемый гул диких пчел. Тянуло сладостным ароматом мёда. Новые ростки обозначились и на ветках кедров. Свои первые листья расправили фисташковые деревья.

Затеплилась надежда в сердцах людей. Хотелось верить, что в этом торжестве природы, найдется место и для человеческой радости и губы Шифры невольно повторяли молитву благодарности Адонаю. К молитве она приобщила горячую просьбу ниспослать её брату, а заодно и ей хоть небольшую толику обыкновенного человеческого счастья.

7. Клочок земли

В середине месяца шват (конец февраля) пригрело весеннее солнце. В пышные белые наряды оделись деревья миндаля. Подсохла земля. Пришло время полевых работ.

Свою часть этих работ Шифра выполняла заранее. В её обязанности входил подбор и подготовка семян. Она их хранила и знала, как готовить к встрече с землей.

За неделю до выхода в поле, она заполняла ячменным зерном большой плоский сосуд и плотно прикрывала влажным полотном. Внимательно следила за тем, чтобы семена не перезрели и не выбросили нежные зеленые стрелки, но и не оставлись по-зимнему сухими.

Еще задолго до этого она обходила поле, ощупывала и даже обнюхивала каждый уголок, кажую кочку и выбирала, точный день посева ячменя. Земля должна оставаться сырой, но поддающейся вспашке.

Впервые она решила, что по обочинам поля посеет овёс. Она долго не решалась на это. Отец и брат всегда напоминали ей, что засевать поле семенами разных зерен – большой грех! И все же она решилась, успокоив себя, что посеет не на самом поле, а по его обочинам.

Шифра решила: зачем Эльазару тратить деньги на покупку этого недешевого лошадиного лакомства, сборав урожай, она сможет угощать Быстроногого, овсом, выращенном на их поле. Но тут же рассердилась, поймав себя на мысли, что вновь думает о чужеземце.

До позднего вечера Шифра, босая, бродила по подсыхавшим полям, то и дело наклонялась, чтобы поднять вымытые дожем камни и отнести их к террасам. Камни могли помешать будущим всходам. И лишь к полуночи она добиралась домой.

Не спал и Эльазар. Он готовил буйволью упряжку для первой борозды. Этих животных он нанял у Шимона-молочника. Только крепкие буйволы годились для вспашки трудной каменистой почвы. Далеко не у каждого был надел в плодородных красноземных низинах.

Шимон это понял раньше других, хотя и начал разводить буйволов совсем с другой целью. Буйволовое молоко высоко ценилось на иерусалимском рынке. Оно обладало целительными свойствами и хорошо помогало больным и немощным.

Помимо молочных буйволиц, Шимон держал несколько пар тягловых животных. Одна из них и была сейчас в упряжке плуга Эльазара.

Изловчившись, он вгонял в землю железный лемех, который был далеко не у каждого. Этот лемех выковал лично кузнец Шмуэль. Лемех отличался прочностью и хорошо найденной формой. Уже небольшое нажатие на рукоятки плуга позволяло Эльазару делать борозду необходимой глубины.

За лемех кузнец запросил чрезмерно низкую цену. Из-за этой цены друзья чуть, было, не поссорилить. Но потом Шмуэль сдался, принял от Эльазара серебряный сикель, и в подарок кувшин молодого вина, который вместе же распили.

Эльазар умел ценить хорошую работу.

Упряжку буйволов вела вдоль борозды Шифра. Она хорошо знала каждый валун, каждый крупный камень, прикрытый сверху тонким слоем разросшейся травы. Знала, как лучше их обойти, чтобы не загубить лемех и одновременно не потерять ни малейшего клочка плодородной земли.

Лемех был тяжел, хорошо отполирован и довольно легко входил в землю. Трудность состояла в том, чтобы удержать плуг на глубине четырех пальцев. Чуть ниже, даже после обильных зимних дождей, жесткая земля плохо поддавалась и пара сильных животных тащила плуг с большим напряжением. Время от времени Эльазар останавливал упряжку, ослаблял крепление ярма, давал отдохнуть животным. Сам же с сестрой присаживался, в тени шумры, пили воду, съедали по несколько фиников.

То был обычный тяжелый труд хлеборобов.